8. И РАССТУПИЛОСЬ КРАСНОЕ МОРЕ…
Свидетельства отношений Франца Кафки и религии столь мизерны, настолько щепетильно умолчание автором этого аспекта на страницах его произведений, дневников и писем, тогда как на заднем надмирном плане постоянно брезжит некое непостижимое сияние, что задаешься в конце концов вопросом: если лежащие на поверхности вещи он тщательно препарирует, являя читателю доказательства неоднозначности любого явления и просто предмета, то не придавал ли он глобального значения и своей ФИГУРЕ УМОЛЧАНИЯ?

Скорее всего именно этот план, старательно упрятываемый и, однако, все время нарастающий подспудно из-за горизонта его произведений, главная тайна творческой эйфории автора, его сверхличностное и надмирное достояние.

Интуитивное понимание этого требует, однако, и наглядного, более определенного выхода, и, может быть, подмога этому "диккеновский" аспект романа "Америка". Франц Кафка настолько явственно упирает на это (в том числе и в дневниковых записях), что, зная многозначность его мысленных построений, не можешь в конце концов не обратить на это особого внимания.

Итак Диккенс… Но сам-то Диккенс от чего отталкивался? От обычной литературной традиции? "Америка" на чем же основывалась сама эта литературная традиция? Правда, логика этих построений преподносится позже, так сказать, задним числом. "Америка" сначала молнией промелькивает мысль: история Карла Россмана не скомканная ли трудолюбивой мыслью автора и затем выправленная своеобразно судьба Иосифа Прекрасного?

Иосиф Россман и его неразумные братья Деламарш и Робинсон… довольно странное построение, но только на первый взгляд. "Америка" ведь до них Карла "продают" по существу сначала родители и дядя, затем господа Грин и Поллундер. Продают или предают не суть важно. Предают юношу, предают его собственной судьбе. И первые построения фараонова дворца особняк дяди и отеля "Западный" пусть не увенчались успехом, зато глава последняя живописует возможности почти уже безграничные… И расступаются пространства Америки, принимая в свои спасительные объятия несчастный, изгнанный из родных мест народ…

Совершенно библейская история. И если иметь в виду именно эту линию построения романа, то не приходится удивляться уже и якобы его незавершенности. Возможно, автор и помыслить не мог читателя глупее себя, разговор на равных это его кредо, это его душевный и духовный долг.

Бесчисленны проповеди бесчисленных проповедников, и я как бы присовокупляю к ним Франца Кафку. Если так именно такова логика воздействия романа "Америка" , возможно именно такова была авторская задача или одна из задач.

Что за притча! иной раз восклицают недоуменно. Именно! Притча как событие или явление, вовсе несуразное на первый взгляд, в дальнейшем происходит если мы окажемся достаточно настойчивыми, напряженными и проницательными радость открытия-узнавания, радость даже личного в ней присутствия, гордость этой маленькой своей победой и благодарность автору, не усомнившемуся в нас.

Притча подразумевает ответственность. Понимание ответственности перед собственными словами и поступками. Она как урок: не выученный, он принесет нам скудность дальнейшего существования на грешной земле, предлагающей соблазны телу и душевные терзания, но и отраду душе при исполнении долга. Карл Россман идет этим путем по страницам романа, и мы идем за ним следом не из-за случайного всего лишь времяпровождения такие книги не попадают в руки случайно, чье-то провидение тому служит, и означает это ни много, ни мало вектор истинности движения, и тогда узнается посох Моисея, рассекшего воды Чермного (Красного) моря…