Продолжение 19

Оленные люди на грани

Нам очень не повезло с литературой так называемых «малых народов» СССР, в частности — ханты и манси. трагические стороны жизни их остались за пределами обложек книг Еремея Айпина и Ювана Шесталова. Даже алкоголизация не внушила им нужного гражданского и писательского чувства до такой степени, чтобы пострадать за правду. А экзотика не вынесла на свет Божий верования, особенно — психологическую их сторону. Но это — не их вина, а наша беда —обратная сторона великодержавности. К сожалению, среди множества бед эта — казалась столь малозначительной, что её последствия осознавались буквально одиночками, не могущими создать общественного звучания. И нынешняя этнографическая литература, со связанными деньгами крыльями продвигает экзотику факта, а не глубинного слоя жизни манси и ханты. Люди других национальностей при общении с местными аборигенами тоже имеют мало возможностей для детальной проработки их актера, так что они не идут далее представления о них, как о больших детях природы. Может быть, кроме нашей великодержавности, более всего мешает именно нами же привнесенная на северные просторы алкоголизация, которая нам угрожает почти так же стремительно и страшно.

Мое многолетнее общение с ханты Геннадием Райшевым показало. Как мало я увидел в нем именно национальную составляющую, поскольку я так и не удосужился расспросить его о сакральной сущности его картин и офортов. А они во многом пронизаны ею, особенно — в начальный период творчества. Анализировать его с этой точки зрения не так-то просто — конференции в большей степени дыханию к этом творчестве мировой праны. Ведовство художника представляется нам сакральностью, которая скрыта, которая скрыта талантом художника в общении скорее с природой, чем её религиозным откровением. Христианизация народов Севера привнесла настолько малую составляющую их жизни, что и принимать-то её во внимание невозможно. А медвежьи праздники и возрождающиеся культы жертвоприношения оленя не дают стороннему зрителю подоплеки этих обнаружений народных верований. Ниже я приведу сведения о трагической жизни северных народов из первых рук, и отнестись к ним придется не с правовой и не эмоциональной точки зрения, а взять за исходную точку природу, которая диктовала и диктует аборигенам все и вся — по всем буквам природного алфавита.

«Дятловская» тема с сакральностью связана очень мало, разве что Майя Пискарева разрабатывает её в силу действительной или придуманной ей сопричастностью. Но фактов у неё практически нет — разве можно оперировать одним-двумя случаями убийства манси на охоте? В повести «Прощай. Кастанеда» я уже рассказывал о братьях — егерях, но мне еще предстоит вернуться к трагедии этой большой семьи — к случаю убийства брата братом на волчьей облаве в наших местах. убийца по несчастью был судим и отсидел срок, но трагедия эта заслуживает более пристального внимания, поскольку более связана с природной сутью человека, который подвержен случайностям природного бытия.

А теперь я воспользуюсь замечательным трудом исследователя Севера Кнуда Расмуссена «Великий санный путь». Автор — на четверть эскимос — прошел на собаках 18 тусяч километров по всем местам обитания эскимосов на Севере в 1921 — 1924 г. г.,, и его трудная жестокая правда поможет нам ориентироваться до некоторой степени и в нашей теме. Упомяну также, что автор знал эскимосский язык, так что не имел трудностей ни в общении с собратьями по Северу, ни надобности скрывать всю трагическую подоплеку этой жизни.

Итак, Кнуд Рассмуссен, «Великий санный путь». Я намеренно стану цитировать его без каких — либо собственных комментариев.

«Ярче всего характеризует племя «охотников на мускусных быков» их темперамент, их экспансивность и своеобразное отражение этого в их песнях и сказаниях. Из всех встреченных мной племен они самые даровитые поэты; в песнях своих они не ограничиваются эпическими описаниями охотничьих приключений и подвигов, которыми гордятся, но отличаются еще талантом, которого я не встречал ни у кого больше из жителей здешних мест, подлинным лиризмом.

Темперамент их сказывается двояко — не только художественными наклонностями и способностями, но и поступками, действиями, которые не всегда согласуются с моралью белых людей. Поэтому, прежде чем описывать их как певцов, поэтов и товарищей по охоте, небезынтересно будет, например, упомянуть о том, как смотрит на них канадская конная полиция, однажды выславшая сюда свой патруль. Двое американских ученых Рэдфорд и Стрит предприняли в 1913 году санную поездку по Баррен-Граундсу до арктического побережья. В глубине залива Батерст, откуда они хотели идти с проводниками дальше к западу, у них вышла ссора с туземцами, и кончилась она тем, что оба ученых были зарезаны мужчинами стойбища. Рэдфорда рисуют очень вспыльчивым человеком, который избил хлыстом эскимоса, отказавшегося сопровождать их; таким образом, виновником катастрофы был, несомненно, он сам. Тем интереснее послушать характеристику, данную эскимосам Батерстского залива начальником полицейского патруля. Самих убийц он не нашел, встретив только их соплеменников, которых он аттестовал как воров от природы, ужасных лгунов и настолько ненадежных людей, что он не удивился бы, если бы услыхал еще о новых случаях убийства, — ведь любой из них готов душу продать черту за ружье!

Оригинально, что мы с Лео Хансеном около месяца прожили в Малерисиорфике вместе с двумя убийцами, которых разыскивала полиция: Хагдлагдлаок и Канияк. Второй из них был даже нашим хозяином долгое время, и мы знали их как симпатичных, страшно услужливых людей, которые доказали нам свою привязанность и преданность, — словом, оставили у нас по себе хорошую память.

Слишком легко говорят о «разбойничьих шайках» этого племени, совершенно не считаясь с тем, что люди эти проще нас, белых, смотрят на жизнь и смерть, не делая между ними такой торжественной разницы [47]. Нравы и обычаи их совершенно отличны от наших; пресловутое истребление «лишних» девочек создает такие ненормальности быта, что борьба за женщину, а отсюда многие случаи кровной мести [48] выработали своеобразную мораль у этих легкомысленных и темпераментных детей природы.

Мистер Кларк и я обследовали однажды небольшое стойбище снежных хижин, где проживало 15 семейств, и результат получился тот, что не нашлось ни единого взрослого мужчины, который бы не был так или иначе замешан в убийстве. Надо согласиться, что это не только трагедия, но и несчастье для племени; тем не менее это результат морали кочевников, основанной на бесчисленных родовых традициях. Я должен поэтому повторить то, что уже говорил раньше о «тюленьих эскимосах»: несправедливо было бы считать здешних убийц преступниками или дурными людьми. Напротив, это бывают лучшие люди племени и во многих случаях даже столпы здешних маленьких общин. У них из-за пустяков дело часто доходит до драки, которая почти всегда бывает жестокой, беспощадной. Но об этом быстро забывается — нельзя же вечно злиться друг на друга. Поэтому люди, у которых были серьезные столкновения, отлично могут стать опять лучшими друзьями.

После двухдневных поисков мы достигли своей цели. Очутились среди людей в маленьком стойбище всего из трех палаток. Человека, принявшего нас, звали Игьюгарьюк. Он сразу произвел на нас хорошее впечатление, так как в противоположность всем своим землякам в этой местности встретил нас с бесстрашным радушием. Было что-то жизнерадостное в его широкой улыбке, и это сразу нас покорило. Кроме того, я кое-что узнал о нем заранее от ближайших соседей на реке Казан. И способ, каким он добыл себе свою первую жену, был даже по сравнению с обычными у эскимосов методами сватовства, мягко выражаясь, сногсшибательным. Он никак не мог заполучить ее и потому вместе со своим старшим братом внезапно появился во входном отверстии снежной хижины своей возлюбленной и перестрелял семь-восемь человек: тестя, тещу, зятьев и невесток, пока девушка, без которой он не мог жить, не осталась, наконец, одна в хижине и он не добился своего.

Немудрено, что я был очень поражен, когда человек с таким темпераментом сразу по моем прибытии официально представился мне как местный блюститель закона и порядка, протянув документ за подписью и печатью Канадского правительства. Документ, помеченный апрелем 1921 года, был выдан в его стойбище во время преследования одного убийцы и начинался так: «Сим свидетельствуется, что предъявитель сего Эд-джоа-джук (Игьюгарьюк) с озера Чи-ко-лиг-джу-ак с сего дня мною, нижеподписавшимся, Альбертом Е. Римсом, королевским судьей Северо-Западной территории, назначен констэблем на указанной территории со специальной задачей выдать и представить на суд некоего Куаутвака, эскимоса-падлермиут, обвиняемого в двойном убийстве...»

Я прочел документ с подобающей серьезностью и в свою очередь протянул Игьюгарьюку старую газету, взятую мной для завертки. Он с достоинством принял ее от меня и просмотрел столь же внимательно, как я его документ. С этой минуты мы стали друзьями с полной верой друг в друга.

Игьюгарьюк был, однако, далек от какого-либо шарлатанства и, припоминая всех людей, с которыми я сталкивался на протяжении всего пути от Гренландии до Сибири, скажу, что ему принадлежит выдающееся место. Это был человек самостоятельный, умственно развитой и разумно властный среди своих земляков. Он тотчас пригласил нас в одну из своих палаток. Как и подобает большому человеку, он имел двух жен. Старшая, Кивкарьюк — «Обглоданная кость», бывшая причиной вышеупомянутой кровавой бойни, должна была уступить трон молодой красотке Аткарала — «Малютке, нисходящей к человеку» и, конечно, к ней-то в палатку он нас и пове.

Не прошло и дня, как мы почувствовали стену между нами и этими удивительными континентальными эскимосами. С виду они вполне доверяли нам и всячески старались удовлетворить нашу любознательность, когда мы расспрашивали их. Вечером я и попытался было завести беседу на главную, интересовавшую меня тему. Я объяснил Игьюгарьюку, слывшему заклинателем духов по всему Баррен-Граундсу, как важно было бы для меня ознакомиться с их представлениями о жизни, с их верованиями и преданиями. Но тут я уткнулся лбом в стену. Ответ был короткий и определенный: он человек невежественный, ничего не знает о прошлом своего народа, а люди просто врут, говоря, что он заклинатель.

Я понял, что поторопился, что мне еще далеко до настоящего доверия со стороны Игьюгарьюка.

Для укрепления нового знакомства я потратил несколько дней на совместные охоты и на покупку разных мелких предметов, имевших этнографический интерес. Я понял, что надобно известное время для завоевания полного доверия этих людей. Конечно, большинству из них не впервой было вести торг с белыми, но свое мировоззрение, мысли о жизни и смерти они оставляли при себе, не желая обсуждать их с чужаками. И я надеялся, что все, так поразившее нас при нашем прибытии, только внешнее, а внутренняя жизнь их столь же проста, примитивна, как и жизнь других встречавшихся нам эскимосов. Вообще это были люди спокойные, неторопливые...

Искатели правды

Игьюгарьюк, так определенно утверждавший, что он не заклинатель духов и ровно ничего не знает из древней истории своего народа, скоро переменил фронт, почувствовав ко мне доверие и поняв, как серьезно отношусь я ко всем этим вопросам. Поэтому мне удалось с его помощью заглянуть в глубины эскимосской культуры, во многом для меня совершенно новой. Сведения давались шаткие и разрозненные, но то-то и хорошо, ведь мне и хотелось получить понятие о самом первобытном мировоззрении.

Философия Игьюгарьюка была проста и прямолинейна настолько, что его теории часто оказывались поразительно современными. Все его мировоззрение можно резюмировать следующими его же собственными словами: «Истинную мудрость можно обрести лишь вдали от людей в великом уединении, и постигается она лишь путем страданий. Только нужда и страдания могут открыть уму человека то, что скрыто от других».

От Игьюгарьюка узнал я, что заклинателем человек становится не потому, что сам этого захочет, — некие таинственные силы мира дают ему почувствовать, что он избран, и это избрание принимается им как откровение во сне.

Великую силу, управляющую судьбой всех людей, называют Хила, и ее очень трудно объяснить. Слово это имеет три смысла; оно означает: и весь мир, и погоду — хорошую или плохую, и смесь здравого смысла, разума и мудрости. В религиозном смысле слово это употребляется, когда говорят о силе, которой могут быть наделены люди, и олицетворяется она ближе всего Хилап Инуа — «господином силы». Часто название это обозначает и другую силу — духа в образе женщины; он пребывает где-то во Вселенной и появляется лишь когда в нем особенно нуждаются. Но все боятся этой силы, как строгой правительницы, проверяющей все дела людей. Она вездесуща и дает знать о себе, как только ее вмешательство требуется.

Одна из главных заповедей велит людям относиться к своей насущной пище с глубоким благоговением, чтобы ничто из нее не пропадало. Убив оленя, следует поэтому строго соблюдать известные обряды для воздания должной чести убитому зверю; необходимо также тщательно схоронить все, что не пойдет людям в пищу, — даже если это требуха.

Все табу налагаются ради Хилы, чтобы не нарушить добрых отношений с ней. Требуется от людей немного, зато всякое нарушение с их стороны строго карается, то есть на них насылается непогода, болезнь или неудача на охоте — все то, чего они больше всего боятся.

Заклинатель духов — посредник между Хилой и людьми, и главная его задача исцелять больных или спасать тех, кого гонит злоба других людей.

Тут услыхали мы звуки — не то зверь перед смертью воет, не то человек вопит вдалеке. Когда подъехали ближе, стали различать слова. Но сначала в толк их взять не могли, как будто они откуда-то из далека-далека доходили. Как будто и слова и не слова, и голос совсем надорванный. Мы прислушались еще и еще, чтобы разобрать отдельные слова в этом вопле, и, наконец, поняли в чем дело. Голос прерывался на каждом слове, но пытался выговорить вот что: «Недостойна я больше жить с людьми, я съела свою семью».

Мы с мужем расслышали, что это женщина; поглядели друг на друга и сказали: «Людоедка! Что с нами теперь будет?»

И только увидали мы маленький навес из снега и обрывка оленьей шкуры. Голос все время бормотал что-то невнятное. Когда мы еще приблизились, то увидали обглоданную человечью голову. А под навесиком сидела на корточках женщина лицом к нам. Веки у нее были кровавые, так много она плакала.

«Кикак — Ты, обглоданная кость моя, — сказала она, — я съела своего мужа и детей».

Кикак — Такое имя она дала моему мужу.

Сама она была кожа да кости, и крови совсем как будто не осталось в ней, и мало что на ней самой было, потому что она съела бoльшую часть своей одежды, и рукава и подол — все до пояса. Мой муж наклонился к ней, и она зашептала: «Я съела твоего товарища по праздникам певцов»

Муж мой ответил: «Ты хотела выжить и потому выжила».

Мы тотчас разбили палатку поблизости от ее навеса, отрезали кусок от передней занавески и поставили маленькую палатку для женщины. Она была нечистая, и нельзя было ей жить вместе с нами. Она пыталась встать, но упала на снег. Мы пробовали дать ей мороженой оленины, но она проглотила раза два — сколько в рот можно положить, затряслась вся и больше уж не могла есть.

Мы бросили свою поездку и повезли женщину назад в Иглулик, там у нее был брат. Потом она поправилась и теперь замужем за великим ловцом Игтуссарссуа, у которого стала любимой женой, хотя у него была уже раньше жена. Да вот и все, мне больше нечего рассказать об этом самом жутком случае в моей жизни

— Звери и люди близки друг другу, — говорит Ауа, — потому наши предки и верили, что можно попеременно быть то зверем то человеком...»;

Цивилизационный скачок северных народов в двадцатом веке нельзя недооценивать, как нельзя не принимать во внимание тот факт, что Расмуссен был среди эскимосов, тогда как нынешние манси, напротив, обитают среди русскоязычного населения и не могут чувствовать себя хозяевами положения, а главное — своих охотничьих угодий. По собственному опыту знаю, как тяжело встретить следы чужака возле своих избушек или в них — возникает первобытное чувство какой-то возможной опасности. До сих пор не выходит из памяти, как однажды я обнаружил собственную зимнюю шапку, напяленную на стволик и простреленную дробью.

Но группа Дятлова была в пути всего четыре дня и вряд ли успела наткнуться на мансийское святилище или поссориться с местным охотником. Вспомним, что предыдущая группа туристов на Отортене в летнем походе, когда вообще могло не остаться никаких следов, не была подвергнута мансийской мести.

Да и буде таковое ритуальное убийство, вряд ли советская власть поступила бы так, как это сделала канадская конная полиция в эскимосском случае.

А приплетать сюда истории из вековой пропасти и вовсе смешно.

Трагедией группы Дятлова занимаются отчего-то дилетанты, тогда как «серьезные» люди сторонятся сей проблемы. Отчего? Вот даже Борис Акунин «сказал» свое слово — не симптом ли это несерьезного отношения к делу?

Глас народа

Замечательный сайт ТАЙНА ПЕРЕВАЛА Дятлова предложил форумчанам проголосовать за «любимую» версию трагедии из списка:
Лавинная версия Буянова
Ракетная версия
Шпионская версия Ракитина — контролируемая поставка
Катастрофа вследствие естественных причин, не лавина
Техногенная версия-катастрофа
Испытание чего-либо спецслужбами СССР
Конфликт в группе
то о чем мы не знаем, но что существует в реальности
Версия Тиунова
Версия Кизилова
Убийство Манси
Отравление психотропными веществами
Убийство «черными старателями»
Беглые зеки
Разумные огненные шары
Снежный человек
Нечистая сила
Убийство высокопоставленными Советскими...
Вариации на известные в настоящее время версии
Убийство кем угодно
против всех
нападение лося или других животных
версия Акунина
Версия Саши КАНА ВБС-1 или ВБС-2
Самоубийство

Итог 92 участвующих:

Лавинная версия Буянова
8 (8,7%)
Ракетная версия
5 (5,4%)
Шпионская версия Ракитина — контролируемая поставка
13 (14,1%)
Катастрофа вследствие естественных причин, не лавина
18 (19,6%)
Техногенная версия-катастрофа
5 (5,4%)
Испытание чего-либо спецслужбами СССР
6 (6,5%)
Конфликт в группе
3 (3,3%)
Убийство преступниками
0 (0%)
Версия Тиунова
2 (2,2%)
Версия Кизилова
2 (2,2%)
Убийство Манси
2 (2,2%)
Отравление психотропными веществами
1 (1,1%)
Убийство «черными старателями»
1 (1,1%)
Беглые зеки
0 (0%)
Разумные огненные шары
4 (4,3%)
Снежный человек
1 (1,1%)
Нечистая сила
3 (3,3%)
Убийство высокопоставленными Советскими...
1 (1,1%)
Вариации на известные в настоящее время версии
5 (5,4%)
Убийство кем угодно
12 (13%)

Более позднее голосование:

Подводим итог, на сегодня проголосовало 212 человек

Цитирование
Лавинная версия Буянова
12 (5,7%)
Ракетная версия
7 (3,3%)
Шпионская версия Ракитина — контролируемая поставка
37 (17,5%)
Катастрофа вследствие естественных причин, не лавина
21 (9,9%)
Техногенная версия-катастрофа
11 (5,2%)
Испытание чего-либо спецслужбами СССР
9 (4,2%)
Конфликт в группе
6 (2,8%)
то о чем мы не знаем, но что существует в реальности
13 (6,1%)
Версия Тиунова
3 (1,4%)
Версия Кизилова
10 (4,7%)
Убийство Манси
4 (1,9%)
Отравление психотропными веществами
4 (1,9%)
Убийство «черными старателями»
1 (0,5%)
Беглые зеки
4 (1,9%)
Разумные огненные шары
10 (4,7%)
Снежный человек
1 (0,5%)
Нечистая сила
3 (1,4%)
Убийство высокопоставленными Советскими...
5 (2,4%)
Вариации на известные в настоящее время версии
4 (1,9%)
Убийство кем угодно
34 (16%)
против всех
6 (2,8%)
нападение лося или других животных
5 (2,4%)
версия Акунина
2 (0,9%)
[/b]

1 место — Убийство — 46.3%
2 место — Природная авария без участия посторонних лиц — 23.6% (включил сюда конфликт и отравление также)
3 место — техноген −12.7%
3 место Аномальные — 12.7%

В абсолютном выражении

1. Убийство кем угодно — 17.2% (20.5%)
2. Версия Ракитина — 16.6% (15.4%)
3. Катастрофа вследствие естественных причин — 10.8% (12.8%)
4.Техногенная катастрофа и то о чем мы не знаем — 6.4%

Ну, что тут скажешь?

Очевидное предпочтение версий убийства и Ракитина понятно. Но еще более понятным становится то, что это — вопрос веры, доверия, а не осмысленный выбор, так как, если судить по высказываниям на форумах, участники не дают себе труда как-то обосновать свое мнение, и это очень странно. Или — совсем не странно, так как они — пассивные наблюдатели за «жизнью» на сайте, а не полнокровные исследователи проблемы. Превалирует потребительское отношение или даже просто спор амбиций. Впрочем, такое случается и в научной среде...

Мало того, жизнь продолжает подкидывать нам время от времени все те же загадки, ответить на которые то очень просто, то просто невозможно. Например?

9 ноября 2015 радио «Комсомольская правда» сообщило, что в Лос-Анджелесе множество людей видело и фотографировало НЛО — светящийся шар с голубым хвостом. Оказалось, что ВМФ США запускал баллистическую ракету. Так-то вот! Сие — на территории США, тогда как многочисленные НЛО на просторах России и на телевидении никогда не находят ни своего объяснения, ни признания виновников или участников. Парадокс? Да ни Боже мой! Давайте проследим фиксацию любой катастрофы, которая нас коснулась. Сначала — сенсационное ми подается информация так, чтобы не особенно нас «оглоушить». Конечно. У СМИ — свой традиционный подход: выстраивать сенсацию во времени, чтобы приковать всеобщее внимание. Имея подобный опыт, мы можем вернуться к трагедии 1959 года, чтобы понять интересы заинтересованных лмц или структур в той или иной подаче информации. На всякий случай...

Что же касается нас, потребителей информации, то вышеприведенный рейтинг свидетельствует о слабой осмысленности информации и восприятия чего — либо. Что уж тут говорить, если даже в наше время находятся особи, для которых Земля имеет форму чемодана?! Серьезно — сам слушал об этом по радио: целое сообщество имеется. Вообще-то это свидетельствует еще и о безответственности в гражданском и личном плане. Разговоры на кухне переместились в Интернет, но не стали от этого более для нас полезными. Мы продолжаем микроскопом забивать гвозди.

Цепочка странностей

Не отмытая грязь правды

Реквием — Девяти

1.

Случается старые кроки достать,
Вздохнуть, посерьёзнеть, почти не заплакать.
Лыжня — как двойная благодать —
На Красную Горку ведет безвозвратно.
Лесная дорога с пригорками, без
Пощады стремительным крутолобьям,
Уходит назад.
Посерьёзневший лес —
Еще будто прощающийся с любовью.
На Острую!
На Тылай!
На Конжак —
Где облако светится лишним сугробом.
Художник, пусть цанговый карандаш
Расскажет бумаге, как горные боги
Привольны, и счастливы на высоте,
И всех, кто приходит к ним, преображают,
И спрашивает лунный пикет
Пароль —
Ты читаешь его на скрижалях:
Их — девять.
Они перешли Рубикон,
Возвратную карту теченьем отправив.
Их — девять,
И только один метроном
Сигналит,
Сигналит,
Сигналит,
Сигналит...

2.

Прочесали тайгу.
От снегов — без ума и без силы,
Рюкзаком доставая до неба, на гору взошли.
Здесь великое русское слово бессильно,
И КРАСИВО означает, что краешек неба достал до земли,
И великая оторопь талого горизонта
Заставляет глаза потемнеть
И погрустнеть.
Неуловимы, как ни старайся, Хигса бозоны,
И настороженна
Всех поджидающая смерть.

3.

Закатный луч
Восходного богаче,
Особенно — когда закончен путь.
Костер себя
В любые взгляды прячет.
Жар — Птица попытается вспорхнуть,
Но притяжение земли крылатость,
Как пропуск в рай, тихонько отберет,
Макс Брод выход лишь один:
Не сдаться:
У адских врат
Построить райский вход.

4.

Куда вы, девы туркоманды?
Зачем вам тяжесть по плечу?
Держите нити Ариадны
И Солнца вечную свечу,
Чтоб парни шли, не спотыкаясь
В заботах, взглядах, ворожбе.
Какая птица золотая —
И в клетке печки и в избе —
Распустит веер и закроет,
И счастье настежь распахнет,
И девы подпевают Сольвейг,
Готовя кашу и компот.

5.

Лобастый валун,
И на фирне стихов не напишешь,
Поставишь палатку — брезентовый вигвам.
Прислушайся к ветру —
Канючит он, словно нищий,,
И сердце пытается сжалиться.
Напополам
Разделит страницу судьбы перевала граница:
Налево — Свердловск, а направо — ручейный Харон.
И с неба сверзается
Огненная колесница,
И кто-то готовит машину для похорон.

6.

Весна —
Без них.
Без них — полвека.
Страна покончила с собой.
Напрасно кочет кукарекал
Со шпиля мглы сторожевой.
Напрасно маются и ищут
Хоть объяснения намёк.
Идут пол Интернету тысячи
За кривдой,
И растерян Бог,
Создавший этот мир прекрасный,
Единственный
Для вся и всех....
На перевал шагает счастье,
И ложный след
Не прячет снег.

7.

Фотографии. Тени на фотопленке.
Немудрящий советский спортинвентарь.
И в погоне за гибелью лыжная гонка,
И маяк на палатке — свидетель-фонарь,
И сугубого кедра стоит изваянье —
Ни костра
И ни Вечного Огня.
Слишком много печали
Библейского знания
Сердцу выпросить
Не удается у меня.

8.

УПИ. Анфилада зданий.
Асфальта закрытая книга.
Ни правды. Ни покаяний
На тризне -
Без соли коврига.
К чему?
Разве слёзы еще не просохли
И души по душам еще не скучают?
На Мертвой Горе —
Тайна тайная мертвых
Навеки
Обручена
С печалью.

9.3.2015

P. S.
Казалось бы, книга закончена. Я разочарован. Читатель — тоже. Но не все так просто. В рукописи есть еще одна глава, которую я не вставил пока в книгу, поскольку, как выясняется... Впрочем, об этом пока рано. У меня есть подозрения (и даже — факты), но в этом направлении придется еще поработать, поразмыслить... Пусть глава вылежится. В конце вся эта работа продолжалась полтора десятилетия и была всего лишь рукописью. Теперь книга почти опубликована и станет довлеть — не забудь, мол, обо мне, дорогой товарищ!

Как же, забудешь тут...

Может быть, это и есть ключ от космоса?
Может быть, он — на руке памятемка Певому Космонавту?
Неизвестному нам космонавту...

ИТАК, ЗАКОНЧЕНА ПЕРВАЯ КНИГА ТРИЛОГИИ

ПРОДОЛЖЕНИЕ:

КНИГА ВТОРАЯ
ПЕРЕВАЛ ДЯТЛОВА: ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ВЕК

КНИГА ТРЕТЬЯ
ПЕРЕВАЛ ДЯТЛОВА: МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
РОМАН О БЫВШЕМ И НЕ БЫВШЕМ