Кратко: состав

Из личного дневника поисковика Юрия Блинова:

«Дятлов руководил группой наших туристов, ушедших в лыжный поход 3-ей категории трудности по Северному Уралу. Группа была составлена в основном из наших студентов ( 5 человек) и троих недавних выпускников нашего института. Буквально в последние дни к ним присоединился еще один участник — Золотарев инструктор Коуровской турбазы.

Коротко и отдельно о каждом члене группы:

1 — Дятлов Игорь учился на 5-ом курсе радиотехнического факультета. Как турист очень опытный человек, был в больших походах: на Урале, Саянах, Кавказе, Алтае. Один из руководителей нашей секции. Как человек скромный и порой даже стеснительный, но очень упрям и настойчив. Человек умный и способный, даже талантливый будущий инженер.

2 — Зина Колмогорова тоже училась на 5-ом курсе радиотехнического факультета. Душа секции. Вечно горячая и с бесконечными выдумками. Многим доставалось от ее неудержимого и простодушного откровения. Были с Игорем во многих походах. Я с ней был летом в 3-ке по Саянам — как турист «железный человек».

3 — Дорошенко Юра — студент 4-го курса радиотехнического факультета. Он был руководителем первого похода, в котором я участвовал зимой 1957 года. Человек с незаурядной физической силой. Спокоен и настойчив но не всегда. Как организатор пожалуй неспособный. Он и Зина любили друг друга. Летом на Саянах он был в нашей группе.

4 — Дубинина Люда — училась на 4-ом курсе строительного факультета УПИ. Умом не блистала, но простодушная и простоватая девчонка. Высокая ростом и сильная. Была во многих походах. Зимой 1958 года ходила вместе со мной по Северному Уралу с Денежкина на Конжаковский Камень. Вынослива и никогда не хнычет. Любит петь песни.

5 — Колеватов Сашка учился на нашем физико — техническом факультете вместе со мной на одном курсе в группе 457. Упрямый и самоуверенный человек. Не прочь был порой покичиться своими теми или иными достоинствами. Правда он лишнего никогда не говорил, но слушать его было порой неприятно. Ходил с ним летом 1957 года по Южному Уралу. Девчонки его просто не могли терпеть.

6 — Коля Тибо-Бриньоль — окончил строительный факультет нашего института в прошлом 1958 году. Ходил с Игорем во многие походы. Человек дела.

7 — Рустик Слободин — выпускник 1958 года, окончил механический факультет. Весельчак, жизнерадостный парень, любил петь и плясать. Улыбка редко сходила с его лица. Также побывал летом с Игорем на Алтае (в путешествии, в котором судя по фото снимкам поддерживалось отличная психологическая атмосфера! (Е. Зиновьев)

8 — Кривонищенко Георгий ( в обиходе — просто Юрий, в этом и др. походах известен под шуточной кличкой «Криво», что его ничуть не обижало! Е. Зин). Закончил институт два года назад, Был во многих походах. Много шумливый, хотя и не столь «много дельный». В группе ценился его веселый и компанейский нрав, (что в тяжелом путешествии немаловажно!) После окончания института работал в Челябинске.

9 — Золотарев Семен — инструктор Коуровской турбазы. Его я не знал до самого начала похода. Так что о нем ничего записать не могу. Почему-то в походе звался Сашей?.

10 — десятым в группе был Юра Юдин. Ему по воле случая на второй день похода из-за возникшей острой боли в ноге, пришлось возвращаться назад на двадцать седьмом километре маршрута, начавшегося в нежилом поселке Второй Северный. Сами ребята добежали сюда из Вижая на лыжах, в то время как их рюкзаки ехали на конской подводе.

На следующий день дед — возница увозил Юру обратно в Вижай«.

«Обстоятельства сложились так, что мы выезжали из Свердловска в один день с ними, то есть до самого Вижая наши судьбы были соединены. Выехали из Свердловска 23 января, ехали в разных вагонах, 24 днем были в Серове, где предстояла пересадка на другой поезд.( он приходил вечером) и нам спать до Ивделя. В 10 часов вечера или позднее приехали в Ивдель. Заночевали на станции. Утром с первым автобусом уехали в город. Там наняли автобус и отправились на Вижай. В Ивделе никуда не заходили кроме почты, где поставили отметки. В 2 часа приехали в Вижай. Это было 25 января в воскресенье. В этот день в Вижае было комсомольское собрание со всех лаг пунктов. Когда мы приехали оно как раз подходило к концу. После собрания комсомольцев развозили по лагпунктам. Одна из машин шла на 105 участок, как раз нам по пути. Мы на прощание с Дятловцами на память сфотографировались, спешным порядком погрузились на машину и уехали на 105 участок. Оттуда завтра мы начинаем свой маршрут. Нам предстояло пройти около 220 километров. В Свердловск должны были вернуться 9-10 февраля. Здесь в Вижае мы видели в последний раз группу Игоря Дятлова (За исключением Юдина)»

Эту запись Блинова я привел еще и для того, чтобы стало, наконеу, ясно, откуда «растут ноги воспоминаний» Фоменко, руководителя печально известной ПРОПАВШЕЙ РОСТОВСКОЙ ГРУППЫ. История эта знаменита еще и тем, что первоначальные сведения о ней исходили от руководителей поисков на высоте 1079, а также — непосредственным интересом к ней ОРГАНОВ (со слов Фоменко).

Когда я вставил главу о ПРОПАВШЕЙ РОСТОВСКОЙ ГРУППЕ В МОЮ ВТОРУЮ КНИГУ ПЕЧАТЬ НА ТАЙНЕ МЕРТВОЙ ГОРЫ, следовало бы ожидать отповеди кого-либо из еще живых членов группы. И действительно практически сразу на сайт ДНЕВНИК О ФРАНЦЕ КАФКЕ, ГДЕ Я ЕЁ ВЫСТАВЛЯЛ, ПРИШЕЛ НЕКТО ИЗ Ростова-на-Дону, но не высказал в мой адрес обвинения в клевете, инсинуации или еще чм-либо негативном. Мало того, вскоре некто пришел на сайт из США, где проживает в настоящее время Фоменко. И вновь — тишина, словно я бросил свой камешек в слишком глубокий омут.

Если не иметь в виду это обстоятельство, можно не понять все-таки трагедии группы Дятлова.

* * *

С большим интересом посмотрел я на ютубе большое интервью Владимира Аскинадзи, обнаружившего трупы «в ручье». рассказывал он очень подробно и охотно, было видно. Что ему не хочется расставаться с исследователями, приехавшими к нему в Севастополь. Так что в конце он произнес сакраментальную фразу «Никто не хотел правды». Настолько не хотел, что следователь Лев Иванов при раскопе равнодушно стоял в стороне и даже не фотографировал, что поразило Аскинадзи. Мало того, оказалось, что подпись на протоколе обнаружения была сделана не Владимиром, а кем-то другим, то есть подделана.

От обнародования своей версии он уклонился: «Я не хочу копать, я уже пробовал».

Дневники?

«Разное-2
«Ответ #14: 03.07.15 21:43»
ПоблагодаритьПожаловаться
Цитата: KUK — 11.04.15 20:44
2) Дневники и прочие рукописные записи с похода.

Сделано. В целом всё (все материалы письменные эти) непротиворечиво и подробно рисует нам картину и хронологию похода. Подробно писан общий дневник группы. Как оно и дОлжно быть значитца. Далее. Дневник, приписанный Колмогоровой мною отнесен к Дятлову (т. е. эти 2 записи за 24 и 30 января). Почему так мало записей? Ну у нас у парней вообще мало записей. Нет совсем у Колеватова, чутка у Слободина, побольше вот у Игоря и совсем побольше — у Юдина, но и то у того не за все дни писалось. Так все логично. Вот девушки куда больше выражают свои мысли в письменную форму на бумаге. Особенно, Люда. Хоть она и переключается 28-го с личного дневника на общий и там в личном больше не продолжает. Ну, можно списать на ее поведение, ощущение в походе. А вот интересно, почему Колмогорова за 31 января не стала ничего записывать? Возможно, устала. Только Дятлов заполнил общий как дело обязательное.

Теперь поговорим о возможных дневниках последней четверки, достоверное наличие которых пока неудостоверено полностью. Но однако вероятно больше чем на половину, считаю. Так, так говорит и рассказывает Аскинадзи и нет оснований ему не доверять. Так, на фото видно что-то похожее на зап. книжку, но может и газета. И это достоверно также, т. к. на фото 59 присутствует. Менее достоверные моменты не обсуждаем, хотя они и известны. Притом, чей дневник — Золотарева, Колеватова или Тибо не известно, но по степени вероятности перечислил. Содержание также неясно, но неисключены 2 варианта — есть что-то про трагедию или нет ничего, а например, просто дневник похода или до него и т. п. К рукописным записям с похода отнесем открытку Дятлова домой и два письма Зины (домой и подруге)»

Итак, признано, что. мы располагаем машинописными копиями дневников — со всеми вытекающими отсюда последствиями и возможностями фальсификации. О подозрительности здесь речь не идет — доверять, но проверять — давний лозунг, выработанный путем проб, ошибок, преступлений и следствий. Автора или корректора дневников мы знать не можем, но ясно одно: он был не един во всех лицах, многого не знал, да и, кажется, ему пришлось торопиться, что не пошло на пользу его работе. То есть, приходится оперировать документами, которые, в строгом смысле слова, документами не являются, а представлены, в конце концов, общественности на условиях определенной целенаправленности.

Игорь Дятлов, Харон

Хотя в 1956 — 1962 г. г. я учился в Уральском лесотехническом институте, я тогда не задумывался над тем, что Свердловск был режимным городом, запретным для иностранцев. Даже чемпионат по конькобежному спорту в марте 1959 года не привлек внимания именно приездом многочисленных иностранцев.

Уральский политехнический институт был элитным заведением. С его славой приходилось считаться — об этом говорили даже таблички транспорта — ВТУЗГОРОДОК. Действительно, так оно и было: институт с его факультетами и общежитиями был наособицу, практически — на окраине, за железнодорожной веткой, но одновременно — на самом острие проспекта Ленина, главной улицы Свердловска. Архитектурный ансамбль производил впечатление монументальности, особости, и студенты УПИ были передовой частью уральского студенчества.

Физики в то время уже были в почете, а физтех УПИ готовил настолько важные кадры, что уже студенты факультета считались элитой.

Но был в институте факультет, который имел романтический характер, пусть это особенно не декларировалось. Я имею в виду РАДИОФАК. Это техническое направление в советское время имело для молодежи почти прикладной характер. За границу выхода не было. Но на стеклянной шкале радиоприемника выделялись — ПАРИЖ, БЕРЛИН, ПРАГА, РИМ, ВАРШАВА, ХЕЛЬСИНКИ... это было окошко в большой мир, для нас в основном — мир музыки, частично — «забугорного» вещания. Наши радиоприемники на шкале коротких волн не опускались ниже 25 метров, но именно с радиофака УПИ к нам пришел конвертор с коротковолновым диапазоном 11 — 19 м. о радиолюбительстве мы только мечтали и с уважением смотрели на здание радиоклуба на улице Восьмого Марта.

Вот с этим необычайным факультетом связал свою судьбу Игорь Дятлов. Думаю, что формирование его менталитета пошло ускоренными шагами после того, как он собрал свою первую радиостанцию и получил официальный позывной. Ночное блуждание по эфиру — сколько в этом было загадки и нетерпеливого ожидания!

Возможно, и эта ночная «свобода» притянула Игоря в страну туризма, где самостоятельность и преодоление природных трудностей становились нормой и почти обязанностью. но и дисциплина радиоэфира делала свое дело — собранность и контактность были особенно необходимы.

Эти двадцатилетнего студента формировали личность Игоря в самом лучшем направлении — СВОБОДЫ.

Вехи зимнего и летнего туризма Дятлова:
Чусовая
Южный Урал

«Воспоминания Натальи Шарниной о летнем походе на Южный Урал 1956г.:

«По какому принципу подбиралась группа, — одному богу известно да наверняка руководителю группы, Игорю Дятлову, студенту радиофака, парню серьезному и ответственному, — положение обязывает. Игорь увлекался фотографией, неплохо рисовал, собирал радиоприемники. Он обходил окрестности Первоуральска, знал и красавицу Чусовую.

На Игоря ложилась вся подготовка к походу. Разработка маршрута, его утверждение, экипировка группы спортинвентарем, начиная с палатки; ботинки, рюкзаки, продукты (да подешевле); аптечка, рыболовные снасти, распределение обязанностей среди членов группы — да мало ли случайностей надо предусмотреть в походе, проходившем наполовину по ненаселенной местности. Добровольной помощницей Игоря и заводилой во всем была Зина Колмогорова — крепкая, боевая, улыбчивая, тоже с радиофака. Вообще, одна палатка была радиотехов, другая — электриков. Все мы жили в общежитии, виделись каждый день, с утра до ночи. Чувство локтя, надежда на друга придавали бессознательную уверенность в своих поступках: что забудешь — подскажут, не возьмешь — выручат».

И вот эпизоды-характеристики:

«... санитар Зина лечила, как могла, мозоли, кашель и даже радикулит, положительно действовала на психику пострадавших: ее оптимизм хоть кого поднимет.»

«Вдруг сзади раздается страшный гул, быстро нарастающий, непонятного происхождения. Оглядываемся и застываем от неожиданности: на нас несется табун лошадей, много, туча. Первая мысль — убежать, скрыться. Куда? Игорь властно командует:

— Стойте! Ни с места!

Сбились в кучку, кто закрылся, кто смотрит во все глаза, молчим. Табун, лошадей тридцать, бешено несется. На расстоянии метров пятнадцати до нас табун разбивается на два потока и, не сбавляя скорости, уносится по разным сторонам. Тихо, как будто и не было. Не все успели даже испугаться.»

Кавказ

«А вот 1957г. Кавказ: http://taina.li/forum/index.php?topic=267.0

«Как только кто-нибудь из нас повышает голос, раздражается или слишком бурно реагирует на окружающую среду, тому сразу приписывают горную болезнь. Сегодня она очень сильно проявилась у Игоря. На предыдущем привале он так долго ворчал на Лилю из-за йода, что Лиля пожалела, что у нее нет с собой никаких средств лечения (как-то: каплей, мази, таблеток и пр.) от горной болезни».

Алтай
Саяны: 1956

«Беседа с Дудиным Н. Т.

По И. Дятлову.

В Первоуральске была очень сильная команда туристов: Анатолий Григорьев — очень упорный, настойчивый, Володя Полуянов — очень сильный организатор, Слава Дятлов — тоже увлеченный туризмом — учились на физтехе.

Валя (Полуянова в будущем) — организаторша, активная, делала с Ю. Кривонищенко историю туризма в УПИ. — им было приятно работать вместе.

Дудин наезжал в Первоуральск, когда Игорь Дятлов еще учился в 9-ом классе. Он поражал своими способностями и главное самоделками по части радиоприемников и рации.

В 1953 году — ходили на Тянь — Шань под руководством Васи Королева? , с участием Дудина, Славы Дятлова, Толи Григорьева и др. Вася ходил с Е. П. Масленниковым.

В 1956 году собралась сборная на Вост. Саяны. Для сплава по Кизиру было построено 5 плотов. На первом плоту плыли двое и имели рацию. На всех остальных 4-х плотах плыли остальные, на каждом плоту имелся самодельный применение И. Дятлова. Все хорошо было задумано и хорошо работало. Но... в каком-то из порогов (1,2,3?) все плоты перевернулись. Рация и плоты утопили (или были вымочены) и перестали работать. Игорь был очень расстроен. Однако пришлось строить вторую партию плотов. Сплав делался на самодельных плотах. В четвертом пороге все закривали».

Воспоминания из архива Е. Г. Зиновьева:
«Дятлов.

Это нормальный, аккуратный, целеустремленный, мужественный человек. Без амбиций с трезвым, здоровым мышлением.

Беседовал с ним по многим жизненным проблемам. В походе он осуждал авантюризм отдельных товарищей, например Монасова, когда тот, в трудный момент потери плотов перед каньоном предлагал устроить отряду лежбище, а ему с двумя товарищами взять все продукты отряда и отправиться за оказанием помощи отряду.

Хочу остановиться на одном эпизоде.

Плоты остановились перед 5...6 порогом, надо было их спустить через порог.

Дятлов и еще кто-то состояли в команде"вылавливания" плотов после порога.

Задача была трудная и опасная.

Плот в пороге перевернувшись (плотов было 3), попадал в разлившийся водоем с очень холодной водой. Дятлов подплывал к плоту, отвязывал шест (гре... на плотах не было) и греб или толкал плот к берегу.

После такого занятия его приходилось обрабатывать спиртом внутри и снаружи«.

Он же:
«Мои воспоминания о Дятлове.

У Игоря был слегка свистящий голос. Он имел ранний туристский опыт, начинал с клуба юных туристов в г. Первоуральске. Брат его был туристом. Звали Слава. Слава дружил с будущей четой Полуяновых. Володей и Валей. С ними с детства дружил Гога Григорович — один из первых мастеров спорта по туризму.

В УПИ в турсекции УПИ судьба свела Дятлова, Согрина и других глобусовцев с командой Васи Королева в которую вошли также Богомолов, Полуянова, Мунсков и многие другие. Один из первых походов объединивший тех и других: Саяны 55 — 56гг, Приполярный Урал, Северный Урал. Игорь стал фанатиком туризма, намечал маршруты, был председателем МКК УПИ».

«Северный Урал:

«Зимой 1957 г. Дятлов руководил походом II к. трудности по этому же району (Вижай —камень Молебный-р. Ивдель — г. Ивдель)».

* * *

Приполярный Урал:

«Зимой 1958 г. Дятлов участвовал в походе III к. тр. по Приполярному Уралу (ст. Кожим — г. Народная — р. Манарага — Косью). Рассматриваемый аварийный поход Дятлова на Отортен был последним зачетным походом III кат. тр. на звание «Мастера спорта СССР». (Масленников)

«Аксельрод, хорошо знавший Игоря
Цитирование
В феврале-марте 1958 года я был руководителем туристического похода третьей категории трудности по Приполярному Уралу (район г. Народная). Среди участников похода был Игорь Дятлов. До этого похода мы вместе с ним были участниками похода III категории трудности по Саянам летом 1956 года. Первое мое знакомство с Дятловым относится к 1954 году, по времени поступления его институт. Я в то время был председателем бюро туристической секции института. С точки зрения туристического опыта и просто человеческих качеств, Дятлова я в то время знал плохо, так что первое наше знакомство относится к 1956 году (имея в виду близкое знакомство). Наша Саянская группа состояла, в основном, из выпускников института и инженеров. Возможно поэтому второкурсник Дятлов держался несколько замкнуто, ни с кем особенно близко не сходясь. Большим вкладом Дятлова в организацию похода были два приемопередающих ультракоротковолновых устройства его конструкции, предназначенные для связи между плотами. Я был завхозом группы, на обязанности моей кроме всего прочего лежало распределение груза между участниками группы, и с этой стороны у меня после похода была серьезная претензия к Дятлову. Т. е. я доверял ему самому взвесить свое радиоустройство и он обсчитал меня на 3 килограмма. Это выяснилось день на третий. Подчеркиваю, что это моя единственная к нему претензия и что это было в 1956 году. следующая моя встреча с Дятловым состоялась зимой 1958 года в зимнем походе. Должен сказать, что Дятлов меня поразил своим несходством с Дятловым, которого я знал в 1956 году. Это был???? самоотверженный добрый товарищ серьезно относящийся к достойным серьезности вещам, умеющий внести, там где нужно, разрядку дозой юмора и т. д. В группе он пользовался большим уважением за вышеуказанные качества, за физическую выносливость, за туристический опыт, за готовность в любой момент к выполнению любого дела. Естественно, что как начальник я ценил в нем более всего последние качества. Долгие дни и ночи, вечера, проведенные у костра привели к тому, что мы с Дятловым стали друзьями. Моим другом стал человек, который, кроме серьезного отношения к туризму (в чем мы с ним сошлись), очень серьезно относится к жизни во всех ее проявлениях (книги, учеба, наука — особенно, искусство)».

Игорь очень быстро становится лидером туризма УПИ. Организация похода — дело хлопотное и ответственное. Это — руководство маленькой команды в окружении социальных и природных задач с умением предусмотреть то, чего обычно даже предусмотреть невозможно. Груз ответственности — максимальный. Нервы — «под завязку». Собственное реноме — на высоте. Ничего странного в том, что при этом вырабатываются черты авторитаризма и иной раз — нетерпимости. Несмотря на обычные дружески-студенческие отнрошения. Игорю постоянно приходилось иметь психологическую настороженность, а также пресекать малейшие поползновения усомниться в его авторитете. По меньшей мере, в истории путешествий Игоря во главе группы имелось три эпизода, когда Дятлову приходилось уступать и «ломать себя». Проанализировать это трудно, но необходимо — в походе 1959 года, похоже, были свои неприятные нюансы.

Владимир Шунин:

«Игорь Дятлов был незаурядной личностью. У него были глубокие и незаурядные знания, организаторские способности, отличался упорством и твёрдостью на пути к намеченной цели, а также скромностью и доброжелательностью. И это привлекало к нему людей. Он ещё студентом вёл научную работу на кафедре, где его и оставляли по окончании института.

Далее я пишу о тех походах, которые прошёл вместе с Дятловым, и по которым у меня ещё сохранились материалы. В частности, сохранился отчёт Дятлова о походе на Северный Урал в 1957 году, а так же фотографии и некоторые дневники наших походов высшей категории сложности по Кавказу и Алтаю. По мере возможности хочу отразить ту обстановку, в которой всё это происходило».

«Воспоминания Согрина об Игоре Дятлове.

Безоговорочным лидером одной из них был Игорь Дятлов. Очень целеустремленный, волевой и сильный турист. Серьезно готовил походы, продумывал тактику и все мелочи, детали маршрута.

Это, видимо, ему давало право, и в силу его характера, быть достаточно жестким руководителем. Если быть откровенным, то мне этот, я бы сказал, авторитарный стиль руководства, не очень импонировал. Он не терпел возражений и других мнений. Это я почувствовал в тех нескольких массовых праздничных походах, что проводила секция.

Об этом мы вспоминали с Женей Зиновьевым при недавней встрече в Красной Поляне, откуда был Золотарев. Я еще спросил, какой по силам была группа Дятлова, — была ли она «сильнейшей в УПИ? На мой взгляд группы Карелина и Согрина смотрятся, как более сильные по всем показателям (опыт руководства и участников, сложность маршрута, тактические действия на маршруте и т. п.)... Согрин сказал, что, конечно, все эти слухи, будто „группа Дятлова была сильнейшей в УПИ“ — это чепуха.

Насчет Аксельрода он сказал, что Аксельрод был очень компанейским, „душой компании“. Любил и умел петь. А вот Дятлов помнится Согрину, как человек более замкнутый, и с авторитарными наклонностями. Но „такое“ случается со многими руководителями, не обладающими большим опытом. С годами „это“ проходит (а Аксльрод отмечал значительные изменения в характере Дятлова, — в частности, и в части коммуникабельности).

Таким образом, в воспоминаниях С. Согрина И. Дятлов предстает целеустремленным, волевым и сильным туристом, который сам привык продумывать маршруты и все мелочи. Например, читая это, мне неудивительно почему Юдину трудно было ответить на вопросы, касающиеся подготовки похода, аптечки и т. п. Как руководитель Игорь — человек авторитарный, не терпящий возражений и других мнений. Поэтому лично мне интересно, что означает фотография от вечера 31 января, где Дятлов и Золотарев что-то обсуждают, а остальные повернуты к ним спиной. Также для меня удивительно как мог, не познакомившись хорошо с Золотаревым, Дятлов взять его в поход? При этом Согрин отмечает замкнутый характер Дятлова».

На ТАЙНЕ ПЕРЕВАЛА ДЯТЛОВА ксть еще полезное свидетельство:

«Седов:

ИГОРЬ С ЕГО УВЛЕЧЕНИЕМ РАДИОЛЮБИТЕЛЬСКИМ СПОРТОМ БЫЛ ДЛЯ МЕНЯ КУМИРОМ (РАНЬШЕ Я ЗАНИМАЛСЯ В РАДИОКРУЖКЕ ДВОРЦА ПИОНЕРОВ И НА ВТОРОМ КУРСЕ ПЫТАЛСЯ ПЕРЕВЕСТИСЬ НА РАДИОФАК). УЖЕ ТОГДА ОН КАЗАЛСЯ МНЕ МОЛОДЫМ УЧЕНЫМ? ВДУМЧИВЫМ, СЕРЬЕЗНЫМ, НАСТОЙЧИВЫМ, ОСНОВАТЕЛЬНЫМ ВО ВСЕМ. ТАКИМ БЫЛ И В ТУРИЗМЕ. ТЩАТЕЛЬНО РАЗРАБАТЫВАЛ МАРШРУТ, ВНИМАТЕЛЬНО ОТНОСИЛСЯ К УЧАСТНИКАМ. ОН ПРИДИРЧИВО ПРОВЕРЯЛ НАШЕ СНАРЯЖЕНИЕ ПЕРЕД ПОХОДОМ, НЕ УПУСКАЯ НИ ОДНОЙ МЕЛОЧИ.

В принципе слово в слово повторяет С. Согрина.
А вот как он придирчиво относился к подбору участников

ДЛЯ СВОИХ ПОХОДОВ ИГОРЬ ПОДБИРАЛ НАДЕЖНЫХ РЕБЯТ.
ОН БЫЛ ВОЛЕВЫМ РУКОВОДИТЕЛЕМ. НАДО СКАЗАТЬ, В ТУРИЗМЕ ПООЩРЯЛАСЬ АВТОРИТАРНОСТЬ РУКОВОДИТЕЛЯ ГРУППЫ.

В НЕПРЕДВИДЕННОЙ СИТУАЦИИ ОПЫТНЫЙ ПРЕДВОДИТЕЛЬ ОТВЕДЕТ БЕДУ, ПРИМЕТ ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ. НА УРОВНЕ ПОХОДОВ С НОВИЧКАМИ ЭТО РАЗУМНО, НО В НАШЕЙ ГРУППЕ СОСТАВ БЫЛ СИЛЬНЫЙ, МНОГИЕ ПРОШЛИ СЛОЖНЫЕ ПОХОДЫ И МОГЛИ ТАКЖЕ РЕАЛЬНО ОЦЕНИТЬ ОБСТАНОВКУ. ОБМЕН МНЕНИЯМИ ШЕЛ ТОЛЬКО НА ПОЛЬЗУ ВСЕМ. ИГОРЬ НЕ СРАЗУ, НО ПРИНЯЛ ЗАМЕЧАНИЯ В СВОЙ АДРЕС.

Напомню Р. Седов был в составе группы С. Согрина, которая в то же время совершала поход на Приполярный Урал.

Таким образом Седов и Согрин говорят практически одно и тоже».

К ним присоединяется и Борис Бычков:

«Дисциплина в этом походе, а друзья рассказывали и в других тоже, у Дятлова была „железная“. Кстати, это его любимое слово: „в поход взять железный, шерстяной свитер“ — напутствовал он на собрании перед походом. „Железная“ дисциплина была почти военной. Приказы не обсуждались. Порицания или поощрения — при всех, как перед строем. Но все понимали, что только так и должно. Сам Игорь выделялся из всех только тем, что больше на себя брал: дольше торил лыжню, больше нёс в рюкзаке, ночью подтапливал печку, первым вылезал из палатки»

«Вспоминает В. Полуянов:
«Желание путешествовать по Чусовой среди студентов УПИ было великое. Набралась группа двенадцать человек. Это не так уж мало, учитывая, что в 1951 г. туризм в УПИ только-только начинался. Мы рассчитывали максимум на 10 человек (две лодки по 5 человек), и теперь нам предстояло в кратчайшее время приобрести еще одну лодку. За это взялись мы со Славой Дятловым, соучастником по школе и институту. Славка Дятлов долго держался в туризме, своеобразный сердешный парень, влюбленный в радиотехнику, и его брат 15-летний Игорь Дятлов, на судьбе которого стоит остановиться отдельно.
Благодаря Игорю, мы в походе были с собственным самодельным приемником, что в 1951 году представляло собой весьма редкую вещь. Не думали мы тогда, беря в поход этого парнишку, что этот поход будет для него роковым, что он на всю жизнь влюбится в туризм и восемь лет спустя отдаст ему самое дорогое свою жизнь. Этот долговязый парнишка, нескладный с виду, с далеко не красноречивым выговором, обладал поистине феноменальными способностями в области радиотехники. Уже в 15 лет он делал довольно сложные приемники и магнитофоны. Будучи студентом УПИ, он поражал преподавателей своими способностями, и можно уверенно сказать, что наука в его лице приобретала достойного сына. Игорь был скромным человеком, которого меньше всего интересовали вечера, игры, девушки, короче говоря, все то, что люди называют «культурным времяпровождением». Эту сторону жизни у него отнимал туризм. За годы института он основательно исходил Урал, ряд его фотографий помещены в книге Р. Б. Рубель и Е. П. Масленникова «Путешествия по Уралу».

П. Бартоломей:

«Я больше всего связан с ним, я прошел несколько походов и у меня впечатление о нем двойственное. С одной стороны когда он был участником в походе. Это замечательный друг, это замечательный товарищ, с которым готов идти на любые трудности, потому что он не оставит в беде. Человек с большим юмором, чувствуется что он с большой эрудицией и с ним было просто интересно. Но когда он шел руководителем, он почему-то ломался в характере, становился очень жестким и такой командный стиль взаимоотношений с участниками, вообще говоря, нарушал микроклимат в группе. И однажды мы не вытерпели и высказали свои претензии — что так дальше нельзя. Мне кажется, что он почувствовал критику со стороны своих друзей товарищей, поэтому вот в том трагическом походе я не знаю как он себя вел это уж трудно судить мне кажется он был уже немножко другим. А вообще это человек исключительной неординарности, будем говорить».

«И потом было несколько походов, где он уже еще будучи студентом, проявил себя как специалист, то есть мы попадали в глухие места, где сразу же обращались с просьбой, нет ли у вас человека, который может приемник починить. И вот из ничего можно сказать не имея с собой никаких инструментов он каждый раз каким то образом выкручивался из положения и доставлял людям радость, потому что давал им возможность снова слушать радио».

В. Якименко в статье «Игорь Дятлов» (Уральский Следопыт, 1/2009) рассказывает:
«Однажды в походе один участник, соблазненный видом сгущенки, которую носил в своем рюкзаке, втайне от группы съел одну банку. Позже, мучимый совестью, рассказал об этом Игорю. Игорь на ругал, не стыдил. Он молчал. А потом сказал: „Вернемся в Свердловск, заплатишь в кассу группы стоимость банки сгущенки“. Об этом случае помнили и рассказывали много лет».

Е. Зиновьев в книге «Следы на снегу:

«Дятлов безусловно являлся самым активным действующим спортсменом и одним из лучших организаторов самодеятельного и массового туризма в институте. Конечно, в его команду нелегко было попасть. Он предъявлял высокие требования не только к физическим кондициям ребят: выносливости, физической силе, но прежде всего к моральным качествам человека: совместимости, общительности, терпеливости, способности восхищаться и радоваться природе, вносить в коллектив свежую струю, умению петь, веселится, играть, расслабляться. Посмотрите на его замечательные фотографии. В них не только великолепные композиционно построенные пейзажи, но и динамика маршрута, мастерски отснятые сценки отдыха в виде акробатических пирамидок, групповых и индивидуальных портретов. Игорь не просто отбирал, он готовил ребят к трудным походам. Помню, перед Саянскими выездными лагерями мы в марте-апреле перед весенней распутицей выезжали с ним на склоны горы Волчихи, учились ходить в связках по скалам и заснеженным склонам, познавали секреты ориентирования на местности, устраивали холодные ночевки. При этом имитация настоящего похода отрабатывалась с помощью балластного груза в рюкзаке и натурального пота, появляющегося на наших спинах при ходьбе по проваливающемуся снегу. Игорь не мог взять каждого в свою команду, отправляющуюся в категорийный поход, но формировал из нас группы, уже подготовленные к самостоятельному прохождению маршрутов. Причем делал это с искренней заботой и доброжелательностью. Именно поэтому Игорь Дятлов пользовался авторитетом среди участников путешествий, и его решения, принимаемые на маршруте, не были авторитарными, а тщательно продуманными, рациональными и принятыми всей командой.»

«Вот впервые, читая дневник, столкнулась с таким производным от имени Игорь.

Это имя возникло еще в семье, так как бабушка, имя Игорь не воспринимала и стала назвать его Гося (по воспоминаниям сестры). А так как и брат турист, и однокурсники, друзья часто у Дятловых бывали, то имя стали использовать повсеместно».

Из вышесказанного становится ясно, что лидерство Игоря было прирожденным и ответственным, но — на свой лад. Правда, дневниковые записи после того, как группа встала на лыжи, не фиксируют авторитарности Дятлова, скорее уж речь шла о некоторой расслабленности в походе. И эта расслабленность и медлительность подозрительно преднамеренна, словно Игорь выдерживал в походе какие-то одному известные сроки. Мало того, возникает впечатление, что официальный маршрут Дятлов собирался изменить. Особенно в этом отношении значимы дни 31 января и 1 февраля. Я давно уже гадаю: какими в эти дни были отношения в группе и что именно не зафиксировал дневник.

* * *

Есть еще свидетельство Павла Тарзина с характристикой Игоря:

«По поводу поведения Игоря Дятлова как руководителя похода:

Кавказ. Несмотря на то, что мы шли в горы, альпинисткой подготовки у нас не было. Из снаряжения были ледорубы, ботинки с триконями, у меня были «кошки». Были также веревки. Нас было 12 человек. Спали в двух палатках. Стартовали из Нальчика. Шли по местам, из которых были выселены жители, из-за было очень неуютно, даже страшновато. Первый перевал Лычат мы искали двое суток. Ночевали на леднике.. Игорь грамотно ставил палатки. Камнепады под утро были вдалеке от нас.

Я думаю, что последнюю свою палатку он поставил ВЫНУЖДЕНО и грамотно. Мое мнение: покинули они палатку в состоянии предсмертного страха а травмы не совместимые с жизнью, они получили при «зачистке» как свидетели «Увы» события, о котором ни кто не должен знать, Те нелюди, которые это сделали по своей глупости, просто перестраховались и были наказаны, о чем было сказано отцу Кривонищенко. А признать это сейчас современные органы не могут. У общества сейчас другое мышление и они не хотят брать ответственность за своих коллег, которые жили в другой стране. Со мной согласен Михаил Шаравин, с которым я общаюсь. Он нашел палатку и первые трупы с Ю. Коптеловым, с которым я встречаюсь на танцах. М. Шаравин сейчас понял, что их вывел на палатку проводник, который потом исчез.

Был интересный факт. Была у нас дневка в альплагере Баксан. Из него мы через перевал должны оказаться в Абхазии. В маршрутном листе у Игоря были обозначены перевалы Чипер Азаю (Азаю). Инструктора рекомендовали нам перевал Бечо, потому что они снежные и там кто- то сломал руку. 8 туристов согласились с инструкторами, а Игорь и еще трое поддержали Игоря. Спор произошел у нарзанного источника. Мы перешли источник а Игорь и еще трое туристов остались на другом берегу. Так мы провели часа 2-3. Затем Игорь махнул рукой и последним пошел в сторону перевала Бечо. В остальном все было нормально. Перевал оказался интересным и простым. Палатки он ставил так, что опасностей у нас никаких не было. Из тех кто поддержал Игоря была Зина Колмогорова. Кто Игоря не поддержал больше с ним в походы не ходил ( кроме Зины Колмогоровой). Я собирался с ним идти в поход, но Игорь меня не очень жаловал. И правильно делал. Это ангел хранитель меня хранил

Еще один штрих (личные впечатления). Зина перешла в мою группу на втором курсе. Как сейчас прекрасно помню, в Сухуми мы с ней дежурили на турбазе, где жили несколько дней. Я спросил у нее- зачем она перешла в нашу группу. Она ответила — может из-за тебя. Но к счастью она была не в моем вкусе. В связи с этим еще штрих. Летом я был на кладбище (не помню какой год). К могиле Зины подошла женщина. Мы были с ней вдвоем. Разговорились. Она оказалась сестрой Зины. Она показала мне тетрадь- дневник Зины. Я полистал его и встретил свою фамилию. Она предложила мне взять его с последующим возвращением. Я отказался. Сейчас думаю что может напрасно.

Кривонищенко. Я был с ним в зимнем походе по Чусовой. Ухаживали за одной девушкой. Вместе ходили на каток. Я был у него дома. В дальнейшем были дружеские приятельские отношения. По поводу радиации- ничего конкретного не помню».

Прямо скажем, свидетельство не хвалебное, но и не уничтожающее Игоря. К его туристским качествам претензий нет, особенно — к постановке палаток, на что тоже следует обратить внимание. Что касается Зины... Жаль, что Павел не расшифровал эти моменты, возможно, поимевшие впоследствии определенное значение.

О мертвых говорят или хорошее или просто молчат, но это — не тот случай. Теперь уже и свидетельства поисковиков, которые ушли из жизни, воспринимаются несколько догматически и даже снисходительно. Вся история группы Дятлова апокрифична и не вынесена за скобки Уголовного Дела. Признаюсь, что в своих воспоминаниях я тоже пропускаю моменты, которые меня не красят и сглаживают до нешероховатости студенческую обстановку. Она была, в первую очередь, своеобразной — мы открывали для себя картину жизни и вписывали себя в неё не слишком критично, может быть, даже по-книжному — недаром Ремарк был нашим кумиром. Кроме того, мы находили оправдание своим поступкам еще и в выразительности послесталинской жизни, усугубленной еще студенческой вольностью. Инфантильность? Да, это было, во всяком случае — у меня. Но вот я вспоминаю своих однокурсников, распределившихся в Дзержинск и там умерших. А были они одарены много больше меня и прошли серьезную деревенскую школу. Но я обнаруживаю огромную разницу в менталитетах Зины Колмогоровой и Юрия Юдина — качественно отразившуюся на их судьбах.

Но...

Но отыскивать причины трагедии в характерах её жертв и участников можно только в одном — единственном случае: ЕСЛИ ВМЕШАВШАЯСЯ В ИХ ЖИЗНЬ СИЛА НЕ БЫЛА СТИХИЙНОЙ.

Читателю нужно иметь это в виду и настраивать себя определенным образом. Иной раз при чтении романов мы сочувствуем обаятельному преступнику, но я не представляю себе обаятельными специфические органы, хотя представители их, с которыми мне пришлось контактировать, были именно... специфически обаятельными. Кроме того, так или иначе, мы все жили в обстановке пиетета к этим структурам, к тому же — с атавизмом страха, полученного от родителей. Это тоже не вдохновляет на отыскание следа КГБ на высоте 1079. но ведь можно просто анализировать трагедию без прицела именно на КГБ, тем более что это — структура государственная, не менее, но и не более. Помните — «Раньше думай о Родине, а потом — о себе?»? такова была идеология, таково воспитание, таково, во всяком случае, направление. Это — аксиома, это — не обсуждалось. Говорить об этом — напрасно пробуждать ветер.

И поэтому большинство форумных рассуждений уходят «в пар», не работая даже на определенную версию.

Какими внутренними связями была пронизана группа Дятлова? Кроме собственно туристских? Не вижу. Но вот я вспоминаю свою «Колыму» — мы никогда не говорили об этом, но были негласно повязаны детством БАМЛАГа и Магадана.

В группе Дятлова Тибо и Юдин ( с разных сторон) прикосновенны к этой теме, и мы имеем результат, который не опровергнуть никакими инсинуациями и оправданиями. Да и остальные не раз и не два проезжали мимо колючей проволоки ГУЛАГа, особенно — на Северном Урале и Приполярье. Судьба группы Дятлова единична и уникальна, но когда-то и где-то нечто должен был прорваться...

Так что те, кто призывает к осторожности суждений, выполняют веление времени, которое отнюдь не было толерантным и даже — наоборот.

Покушение на прошлое невозможно. Это оно поеушается на наше будущее.

* * *

Не пропустить бы свидетельство тети Маруси: «Игорь Дятлов заикался, был застенчив. Пока идет до двери успевал договорить только одну фразу... ».

Если это было действительно так, то отсюда нежелание Игоря говорить лишнее, чтобы не выказывать это заикание. А другим это могло показаться грубостью и даже авторитаризмом.

«Игорь Дятлов обещал т. Марусе после похода смастерить приемничек. Заготовка уже была».

А вот — из области слухов (из блокнота Григорьева):

«Вчера весь вечер говорили о погибших. О том, зачем они на горе разбили палатку и т. п. Сказали, что И. Дятлов очень самолюбив, любил командовать. Раз предложил отряду идти с одного берега реки беспричинно перейти на другой. И это беспричинно. Однажды все так возмутились его поведением, что не стали выполнять его команду. Тогда он ушел ото всех и объявил голодовку. Рядовым он в отряде был хорошим, исполнительным. Все ошибки приписывали ему. Об этом особенно говорили двое, которым приходилось бывать с ним. Отрицательно отозвался о нем и рук. группы. Он говорил, что это глупо, что группа вышла в 3 часа, когда через 1.5-2 часа здесь было уже темно».

С опытом приходит многое, в том числе — иной раз — беспечность или невнимательность. Знаю это по своему опыту, но не только — в истории туризма пренебрежение «мелочами» — главная причина трагедий. Ни в коем случае не намекаю на причину трагедии именно в этом, но и не упомянуть об этом не считаю возможным. Жизнь в тургруппе — продолжение жизни в городе, отсекать их друг от друга не имеет смысла.

Не забудем, что при организации похода 1959 года Дятлову приходилось решать многочисленные задачи увязки тактических возможностей потенциальных участников. Четверо студентами не были, а один — Семен Золотарев — практически не знаком. Образно говоря, Игорь выступал в роли дирижера, которому предстояло не только «исполнить» симфонию, но и собрать оркестр для этого. Опытный. Но чужой Золотарев тоже имел замашки дирижера, и, возможно, Игорю все же следовало подумать серьезнее о включении Семена в свою группу. Именно — в СВОЮ! Но обстоятельства жизни Дятлова в институте были особыми — близок диплом, а также — должность замдекана. Некоторым образом Игорь уже ощущал себя над студенческой «схваткой», а чужак Золотарев вообще был на «обочине». Мне в тридцать лет приходилось водить студентов УПИ на Конаковский и Серебрянский Камни, но даже через сорок пять лет я помню ту невидимую пленку, которая отделяла меня от студентов, причем строилась она не с моей стороны.

Как мог Дятлов согласиться на включение в группу взрослого инструктора турбазы после шапочного знакомства всего две недели назад? Кто за него ратовал? Богомолов? Согрин? Еще кто-то и свыше? Ну, ладно, выбыл Биенко, и нужно было заполнить вакансию. Резонно? Но Золотарев — не шерп и не носильщик лишнего рюкзака. Быть может, у Дятлова была особенная встреча с Семеном, на которой он расставил все точки над i? Об этом ничего не известно. Как не известно и то, какой контакт у Игоря был в ту пору с Согриным и Богомоловым. Согрин, в группу которого первоначально входил Семен, теперь ведет себя довольно странно — открещивается от всего и не открыл ни единого просвета в сей странной истории. Ни об единой черты характера или прошлого Семена эти два его знакомца нам не поведали. Они протянули нам книжку с заглавием ЗОЛОТАРЕВ, но ни единой страницы в ней нет. Словно Золотарев — задним числом — persona non grata.

В трагедии группы Дятлова — несколько актов. Но главная часть их спрятана, и на просцениуме толпятся люди, которые просто разевают рты и не издают ни звука. Но попали они сюда не случайно. Выполнили они свой гражданский долг? Или мы требуем от них раскрытия"личных скелетов в шкафу"? недомолвки и околичности — вот что нам предоставлено, и, следовательно, — возможность ложного следа.

Спрашиваю себя: имею ли я права на столь прокурорские замашки? Но мой опыт анализа жизни и творчества Франца Кафки подсказывает мне: сомневайся даже там, где, казалось бы, уже все объяснено и объявлено сущим. У меня ровно столько же прав на аналих и выработку собственного мнения, как и у всех прочих. И мнения этих прочих я рассматриваю не со стороны фэнтези, а исходя из уже известных фактов или возможных подходов к ним.

* * *

Заморочку с маршрутными книжками пытается объяснить Майя Пискарева:

«Почему все три книжки оказались в том походе, так и не поняла, точнее, поняла, что в организационной системе Игоря Дятлова произошел дисциплинарный сбой. Но, разобравшись, наконец, поняла, что Игорь мог взять с собой хоть пять книжек, на всякий случай, т. е. копий одной единственной, с печатью, подписанной зам. председателя ГК ФК и С ( городской комитет физической культуры и спорта) тов. Уфимцев

В. М. Потому что, в процессе изучения протоколов Уголовного дела дятловцев, переписки с ветераном туризма В. М. Аскинадзи и своими товарищами по исследованиям, пришла к выводу, что к зиме 1959 года, когда группа под руководством Игоря Дятлова вышла в свой последний поход, маршрутные книжки контролирующей и той важной роли, которую мы им сейчас приписываем, не играли.

Ибо документом, на основании которого велся контроль за движением группы, являлся Протокол МКК (Маршрутной Квалификационной Комиссии). Именно на наличии или отсутствии Протокола МКК и ставят акцент допрашиваемые следствием спортивные начальники и функционеры.

Это потом, после трагедии все изменилось в спортивно- туристском обществе. Когда родители и товарищи дятловцев подняли шум в УПИ и Городском комитете по физической культуре и спорту, выяснилось, что два экземпляра Протоколов МКК находятся там, где им и следовало находиться по инструкции — в ГК ФК и С и МКК, и только третий экземпляр и копия маршрутной книжки не были сданы в спортклуб УПИ. Контрольные сроки и примерный маршрут группы в этих протоколах отображены были, а вот подробно расписанный маршрут и запасные выходы в населенные пункты в случае аварии группы, в протоколах МКК не отображались, не было предусмотрено инструкциями. Все это было зафиксировано в маршрутной книжке, оригинал которой был выдан Игорю Дятлову т. Уфимцевым, и копию которой Игорь Дятлов так и не сдал в спортклуб УПИ. Ни в ГК ФК и С, ни в городской МКК не нашлось карт, не знали, где искать группу. Это был нонсенс. Дело дошло до того, что Римма Сергеевна Колеватова, сестра Александра Колеватова, была вынуждена пойти просить обозначить маршрут группы на карте друга семьи- И. Ф. Рягина, заместителя начальника треста ГИПРОМЕДЬРУДы, с которым Саша обсуждал детали маршрута перед походом, поскольку Рягин по своей прежней работе хорошо знал тот район«.

Итак, Колеватов был нужен в группе, как «доставатель» маршрутных карт- копий.

Еще один аспект — командировочное удостоверение УПИ на имя Дятлова:

Говорит Юрий Юдин:

«Командировка — это обычное явление. Если мы взяли в профкоме деньги... нам дали, для того чтобы отчитаться за эти деньги, профком дает командировку, она дается на имя руководителя, и он обязан в пути следования на конечных пунктах, где пересадки и остановки, он обязан был эту командировку отмечать, и он наверняка ее отмечал. И то что командировка и маршрутный лист где-то пропали, это говорит за то, что это важнейший документ с отметками, и они лежат в том деле, которое секретное, вот в этом я убежден, и они там спокойно лежат где- то».

С командировочными удостоверениями мне пришлось в жизни повозиться, начиная с 1962 года, но уже — от производства. Мы не знаем, делал ли Дятлов отметки в командировочном удостоверении, которое куда-то подевалось, как и маршрутные карты. В принципе командировочное удостоверение требует по окончании «вояжа» денежного отчета, а деньги от профкома группой были получены. Я бы еще мог понять, почему исчезли маршрутные карьы (например, вывести из-под удара Уфимцева, ветерана-инвалида ВОВ, внесшего большой вклад в спортивную жизнь Свердловска), но командировочное-то удостоверение о чем могло сигнализировать наверх, когда там и так все знали? Неужели профком не имел права, как общественная организация, "отправить в командировку на общественное мероприятие студента? Тем более — поход посвящался очередному съезду КПСС... скорее всего — такие дела не были правилами детально документированы, но в данном случае это налагало на Игоря дополнительные обязанности — в качестве проверки его будущего назначения на замдекана.

Однако оба этих документа обозначали время событий, а этого, вероятно, и не следовало фиксировать.

А если недисциплинированность Дятлова? Общежитие от здания УПИ не в ста километрах, кроме того у него был верный адъютант — Зина Колмогорова. И вообще к Дятлову, как к руководителю. высказано достаточно претензий, чтобы нарисовать его образ совсем не хрестоматийно. Приходится решать — будем ли мы искать в его личности теневые стороны, способствовавшие трагедии, или он кажется нам обычным, но замахнувшимся на карьеру студентом.

Но... Все оказалось не так просто. Протокол МКК был утвержден 8 января, получил же его Игорь вместе с маршрутной книжкой только через полмесяца, 23 января — в самый день отъезда, когда и ему было не до бюрократии, и у Зины в тот самый день был экзамен. Вообще день отъезда — всегда запарка, и на первый план выходит первостатейное — снаряжение, а не бумаги. Впрочем, отдать их кому-нибудь из знакомых для передачи в спортклуб Игорь все же мог выбрать минутку. Не случилось. Удивительнее всего, что отрицательные факторы стараются группироваться — в спортклубе не оказалось документации именно той тургруппы, с которой случилось несчастье. Страшный рок строится из больших и малых событий, которые привели, в конце концов, дятловцев на место трагедии.

Приходится гадать и о том, сделал ли Дятлов отметку в маршрутной книжке, о чем, кстати, не забыл Юрий Блинов. В связи с этим примечателен эпизод допросов вижайских почтарей следователем из Полуночного 6-7 февраля 1959 года.

«6.02. ПОПОВВВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ

1908 г. р., начальник части связи Вижайского лесоотделения, русский, чл. КПСС, образование 4 класса, проживает в пос. Вижай.
Допрошен начальником Полуночного поселкового отделения милиции капитаном Чудиновым 06 февраля 1959 г.
Лист 48 УД.
Показания:
„Во второй половине января месяца 1959 г. на поселке Вижай я видел две группы туристов, которые направлялись в район Уральского хребта, лично с ними разговоров не имел.
В первых числах февраля месяца 1959 года в поселке Вижай были сильные ветры.
Ветер поднимал массу снега и наносил сугробы (хотя осадков практически не было, были на открытых местах занесены дороги. Я проживаю в поселке Вижай с 1951 года, таких ветров не помню, что были в первых числах февраля 1959 г.
Записано собственноручно.
Верно.
В чем и расписываюсь“. Попов»

В чем дело? С чего вдруг 6 февраля допрошен почтовый начальник? Почему он не говорит о том, какая группа делала у него отметку? Зачем рассказывает о трудностях погодных условий? кому понадобились эти сведения? Никакого объяснения нет. непонятно и почему, сей протокол приложен к Уголовному Делу — словно Попов мог что-то знать о погодных условиях на высоте 1079...

В том-то и дело, что, как только мы начинаем разматывать одну нить из страшного клубка, тут же за ней следуют обрывки других, о которых мы и подумать не смели, объясняя, хотя объяснение невнятно, да и мы его, собственно, не добивались.

Намеренно? Случайно? И об этом приходится гадать...

Дальнейшая их судьба:
«Радиограмма:

Принял Темников
№ 28.2 сл 17.07
Сульману
Все документы группы кроме крок и личных блокнотов увез прокурор в том числе три экземпляра маршрутного листа
Масленников».

Продолжение 3