Картография

Почувствуем разницу:

1. лето 1966 г. Карпинские туристы входят в кабинет начальника геологической партии. Тот рассматривает какую-то карту, но увидев чужих, тут же закрывает её листом ватмана.

2. 29 декабря 1965 года я пол поручению профкома направляюсь в карпинское лесничество, где предъявляю письмо-заявку на 100 елочек за наличный расчет. Мне тут же выписывают квитанцию на погубление новогодних елочек, где указывается их количество и квартал для порубки. Потом лесничий подводит меня к большой квартальной карте на стене и указывает именно тот самый квартал. Никаких секретов.

3. Итак, мы знаем, что Юрий Блинов «добыл» для Дятлова какую- карту. Кроме того, Рягин из ГИПРОМЕДЬРУДЫ тоже поспособствовал каким-то картографическим материалом.

А вот что докладывает Масленников по радио:

«16 часов — результаты поисков.
В полевой сумке Дятлова обнаружены следующие документы:
1) Девять посад. билетов Свердловск-Богословск на 23/1
2) Проект похода (со всеми деталями)
3) Маршрутная книжка № 5 (3 экз — 1 подп. Уфимцев)
4) Протокол маршрутной комиссии 1 экз
5) Карты: Лист Р-39, 40 (Сыктывкар, Ханты-М), часть карты Ивдельского лесничества, несколько фотокарт, 3 кальки с карт лесничества
6) Дневник (вычеркнуто: группы) Колмогоровой 24/1 и 30/1, 31-го нет
7) Письмо профкома УПИ в Горторготдел (Слободин, Гордо, Ищенко)
8) Письмо профкома УПИ ко всем сов. и общ. организациям — о содействии группе Дятлова (Слободин,/Ищенко, ГОрдо)
9) Паспорт Дятлова»

3 кальки с карт лесничества — это уже вклад Ремпеля

Для начала — о Юдине. Ряжнев везет его с Сорок первого в Вижай и не уверен, что тот ночевал на 41-ом?

Ряжнев упоминает. Что к нему явились с просьбой о машине «мужчина и женщина» — по всей видимости, Дятлов и Колмогорова.

И — главное: о предложении Ремпеля группе идти по квартальной. Это вполне резонно для неразведанного маршрута. Дятлов снял копии нужных кварталов и вполне мог ими руководствоваться. Сам я очень часто пользовался квартальной картой и никогда не жалел об этом. На кварталов. Кроме того, визиры отмечены затесами на деревьях на высоте человеческого роста и метровой высоты обрубленными стволиками. Таким образом, визирный ориентир имел три градации указателей. Дятлов же, по всей видимости, посчитал, что квартальные столбики и стволики завалены снегом, а о затесах почему-то не подумал.

Юдин даже с некоторой обидой замычал, что Игорь не ставил их в известность о тонкостях маршрута. Но, поскольку в пути Тибо делал кроки пути, его, конечно, посвятили в картографические тонкости. Странно, что инструктор Золотарев остался в стороне от столь важного и привычного для него дела. А, может быть, и не странно — дневниковые записи свидетельствуют о его полной индифферентности...

Из протоколов также ясно, что Дятлов интересовался визитами манси в поселок с возможностью использовать их тропы. Можем предположить, что это им удалось. Наледи на Лозьве, разумеется, были, а это очень затруднило бы путь. По узкой Ауспии трудно было идти еще и из-за поваленных поперек русла деревьев. Что предпочтительнее — мансийская старая тропа или прямая квартальная? Мы обычно предпочитали визиры, но у нас были очень подробные карты лесничества.

То, что Дятлов обратился в лесничество, и в самом деле характеризует его как опытного и дельного туриста. Не понятна только одна деталь: уже после первого дня пути в дневнике появляется запись о лабазе. Неужели путь был катастрофически труден? И какой смысл был в раннем лабазе? Может мера облегчения пути...

Еще два — восклицательный и вопросительный — знака возникают в этом сюжете: откуда, якобы, ростовская тургруппа за тысячи километров узнала о походе группы Дятлова, а особенно — о его картографии. Еще более фантастический сюжет руководитель ростовчан Фоменко получает сведения о группе Дятлова у первого попавшегося студента УПИ, с которым он даже не удосужился познакомиться.

Дорошенко Юрий

Игорь Шестопалов рассказывает НАВИГу:

Кривонищенко. Отец и сын.

Сведения из первых рук:

Легкий характер. Ведомость. Взбалмошность. Беззлобность. Непритязательность. Бесконфликтность. Добрые семейное отношения. Безбедность. Влиятельный отец (руководитель Управления «Уралэнергостроймеханизация»)

Отец Георгия Кривонищенко был руководителем строительства секретных объектов на рале, так что имел доступ самой высшей категории, а также постоянно контактировал с КГБ. Поэтому снение которых вообще находится за пределами исследований.

Прежде всего — почему отец Георгия, в отличие от родителей других погибших туристов, никак не обозначил себя в тревоге из-за невозвращения группы из похода. Объяснить это возможно было бы тем, что обращался он в более высокие инстанции негласным образом. Обращает на себя внимание то, что по поводу невозвращения Георгия из отпуска с места его работы трижды поступали запросы, но кому — не известно. В связи с тем, что п/я, где работал Георгий, находился в сфере компетенции его отца, вполне возможно, что начальство п/я имело и с ним контакт по поводу исчезновения его сына. Иначе и быть не могло, даже командировка не могла помешать этому.

Много говорилось о том, что сначала погибших хотели хоронить в Ивделе, подальше от Свердловска. Обращение родителей по этому поводу с протестом, наверное, так и остались бы без последствий, если бы Кривонищенко — старший не подключился и поставил свои условия. Его авторитет на Урале был сравним разве что с первым секретарем обкома, выход на Москву у него был непосредственный. Вот этот уровень компетенции не позволил ему включиться в общий процесс поисков и похорон. Что-то ему было известно очень важное.

И вот тут встает вопрос: почему Кривонищенко похоронили сына на другом кладбище, а не рядом с другими дятловцами? вопрос трудный и даже неприятный. Родители посчитали (или имели сведения), чито виновником гибели их сына был кто-то из группы и скорее всего — сам Игорь Дятлов. Напомню, что «четверо в ручье» еще не были найдены, и приходилось оперировать лишь состоянием трупов на склоне и у кедра. Каким образом Кривонищенко — старший получал эти сведения? Какие он делал выводы? Не подсунули ли ему дезу о «холодной ночевке и лавине»? тогда, естественно, вся вина ложится на руководителя — Дятлова, так что лежать с ним рядом на одном кладбище Георгию не гоже.

Но похороны состоялись в начале мая, тогда как самые страшные трупы нашли только через два месяца. Разумеется, вились многочисленные вопросы к следствию, так что только партийная дисциплина могла заставить «утихомирить» обездоленных родителей.

* * *

Итак, Георгий Кривонищенко похоронен не со всеми дятловцами на Михайловском кладбище, а отдельно — на закрытом уже ивановском. Почему? Отец Георгия знал нечто, заставившее его отделить сына от группы? Или — приходить к его могиле без напоминания о групповой смерти и связанных с этим обстоятельств? можно понять психологически родителей Георгия, но при всем том родители и родственники остальных погибших ставятся в положение довольно странное и опять-таки психологически неприятное. казалось бы, сия коллизия уже не столь существенна, но она вызывает вопрос — очередной вопрос, на который нет ответа.

Мистификация Оотортена

Самым незамеченным из свидетельств я считаю воспоминания Станислава Александровича Типикина, альпиниста и участника поисков группы Дятлова. Сначала, примерно полгода назад, я прочитал его воспоминания на ТАЙНЕ ПЕРЕВАЛА ДЯТЛОВА и вопросы Майи Пискаревой. Ответы Станислава показались мне очень прямыми и достоверными, тем не менее, все это время меня мучила некая интрига, связанная именно с Отортеном. Мой небольшой опыт подъема на уральские вершины имеет непосредственное отношение к поискам дятловцев на Отортене. Вот это: останцы на вершине Косьвинского Камня (1510 Мертвая ора), март 1977 года.

А теперь, читатель, внимательно ознакомься с рассказом Типикина, имея в виду или в памяти это фото.

«Вопрос 4: Вы рассказывали, как определили место тура на Отортене, где нашли потом записку:

„Достигнув верха, я стал обходить останцы, разбросанные на значительной площади. Нигде никаких следов пребывания людей не было. Но ведь должен же быть тур, куда закладываются записки. Исходя из своего альпинистского опыта, мне наиболее подходящим показался один не очень высокий останец. Я подошел к нему, но сразу же понял тщетность своих намерений: стенки скалы покрыты коркой льда и валенками не за что зацепиться. Верёвка, крючья, молоток, страховка — и Сергей, подтвердив репутацию отличного скалолаза, взобрался на останец. Вскоре он крикнул нам, что записка есть, но не Дятлова, и зачитал текст.“ Немного непонятно, почему записку должны были оставить именно на вершине определенного Вами останца? Там были виден тур? Почему тур не мог быть внизу, не на останце?

Интересен момент, что сам Сергей Николаевич Согрин ничего не говорит в своих воспоминаниях о том, что именно он взобрался на тот самый останец, нашел записку и прочитал ее. Это будет для него приятным сюрпризом.

Ответ:

Туры принято складывать по возможности ближе к верхней точке вершины, в легкодоступном месте, защищённом от камнепадов, лавин, оползней и, желательно, хорошо видимом. Не всегда удаётся выполнить эти условия. Если бы дятловцы не смогли подняться на останец, то построили бы тур рядом (если бы удалось насобирать камней под ледяным настом). Но я ведь обошёл вокруг всех верхних останцев, ища какие-либо следы пребывания людей, и не нашёл. Сергей и Моисей согласились, что надо постараться влезть на этот останец, хотя снизу тура видно не было. Наладили страховку, Сергей поднялся, крикнул нам, что записка есть и прямо сверху прочитал её нам. Я усёк главное, что группа, оставившая записку, была на Отортене больше года назад и после неё на гору никто не поднимался. Больше записка меня не интересовала».

Заметим, что у Согрина ледоруба не было, что очень странно. Каким же образом ему удалось разбить столь удачно ледяную корку и найти записку предыдущей группы? Куда потом подевалась эта записка? По туристским правилам им нужно было взять её с собой для передачи в спортивный архив, взамен де оставить собственное свидетельство покорения Отортена. Но речи об этом вообще не идет. Таким образом, лишь Типикин выступает свидетелем того, что группа Дятлова на Отортен не поднималась.

«Вопрос 5: Вы говорили, что „Когда мы высадились из вертолета в Ивделе, нас повели в гостиницу при аэродроме, где мы должны были предстать перед членами Комиссии и, возможно (как нам сказали), перед секретарём Обкома Партии Ештокиным (фамилия почему-то врезалась в память). В ресторане гостиницы нас хорошо встретили, накормили, напоили соками (на Отортене ведь мы пили только растопленный снег) и затем здесь же состоялся разговор с членами Комиссии. Нас расспрашивали, мы отвечали. Было видно, что эти люди наделены большими полномочиями, но кто они, я так и не знаю. Потом нас отправили спать“.

Если это возможно, пожалуйста, вспомните, о чем вас спрашивали, какие вопросы задавались, что вы отвечали? Были ли среди этих людей военные? Были ли люди в какой-то определенной форме? Какого цвета погоны, лычки? Или там были только гражданские?

Ответ:

В Ивделе после ужина к нам в ресторане подсели люди солидного вида и попросили рассказать, что мы делали на Отортене. Рассказывать-то было нечего, ведь мы следов группы Дятлова не нашли. Тем не менее, как мне показалось, слушали нас с интересом, хотя вопросов было задано немного. Разговор шёл без всякого официоза в форме, как теперь говорят, „разговор без галстуков“. Присутствовали или нет люди в форменной одежде, я не помню. Почему группа Аксельрода оказалась „тоже погибшей группой“, не было сказано ни слова». 6.

Очень жалко, что Майя не «дожала» Станислава по комиссии, свидетельств по которой практически нет вообще. И собеседование могла бы уточнить, в частности, задаваемые вопросы. Ведь только Типикин начал заполнять бреши, которых в описании событий — множество.

«Из протокола допроса М. Аксельрода:

Около пяти часов вечера 28 февраля группа в полном составе была переброшена в Ивдель... и на следующий день, вместе с областным прокурором-криминалистом Ивановым Л. Н. Согрин, Типикин и я были высажены вертолетом в район поисков... Три трупа — Колмогоровой, Дятлова и Дорошенко, лежали уже привезенными из долины у скалы-останца на перевале.»

И — ни словечка о том, как два радиста из его группы не могли установить связь с Ивделем и группой Слобцова.

Но — хуже того: я впервые вынужден воспользоваться термином ФИКЦИЯ!

«Из протокола допроса Е. Масленникова:
28.02.59 была осмотрена палатка Дятлова.... Когда осмотр палатки был окончен, мы ее волоком перетащили к вертолетной площадке на расстояние метров 600-700»

ТИПИКИН НИКАК НЕ МОГ ЗАГЛЯДЫВАТЬ ВНУТРЬ ПАЛАТКИ ЕНА СКЛОНЕ, ТАК КАК ЕЁ ТАМ УЖЕ НЕ БЫЛО!

Аксельрод и Согрин — по их же свидетельствам — видели палатку уже готовой к погрузке на вертолетной площадке.

Приходится задумываться6 отчего те же Согрин и Аксельрод не рассказывают подробности своих «подвигов» на Отортене.
Временные вехи, разумеется, могут оказаться различными из 1959 года и полвека спустя. Но сами события все же не имели права на фантазии по своему поводу.

И ведь звучал, звучал уже звоночек, когда я засомневался поводу хлеба в палатке, припомнившемся Типикину: «что произвело на меня очень сильное впечатление: на расстеленном одеяле (?) лежали нарезанные корейка и хлеб, причём видно было, что их раскладывали в виде порций. То есть были живые люди, они собирались вместе покушать. Вдруг вскочили и... исчезли!»

Казалось бы: НАЩУПАНО ЕЩЕ ОДНО СЛАБОЕ ЗВЕНО В ОТОРТЕНСКИХ СОБЫТИЯХ, НО ТУТ ВЗМАХНУЛА СВОЕЙ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКОЙ Майя Пискарева, раздобыв в Интернете и в переписке Бориса Гудкова, руководителя тургруппы МГУ.

"Все началось с того, что Таня (Moon) решила проверить, настоящая ли записка студентов МГУ, снятая с одной из вершин Отортена группой М. Аксельрода в 1959 г. во время печальной эпопеи поисков дятловцев. В этой записке указывались имена и фамилии участников восхождения на Отортен в июле 1956 г. Таня нашла адрес руководителя той группы — Гудкова Бориса Сергеевича, написала ему письмо. После нескольких писем Б. С. Гудкову, Таня поделилась со мной адресом. Я попросила разрешения задать и свои вопросы по тому походу и тому времени... Борис Сергеевич любезно согласился ответить на мои вопросы. У нас завязалась переписка, результатом которой явилась эта публикация. Замечательное изобретение Интернет, данное людям Богом! Без него вряд ли мы смогли так свободно, быстро и легко общаться, при этом находясь в разных уголках планеты, я в Испании, Борис Сергеевич в Москве, Отортен на Северном Урале, и мы соединились в одной точке.

В процессе переписки Борис Сергеевич прислал мне заметки о своей студенческой походной жизни и тот самый дневник похода на Отортен 1956 года, а также фотографии этого похода и фотографии турбазы Артыбаш времени, когда там работал Семен Алексеевич Золотарев. Все это я с удовольствием представляю читателю и выражаю благодарность за предоставленные материалы, за отзывчивость и доброту в общении замечательному человеку — Борису Сергеевичу Гудкову и, конечно же, Татьяне Владимировне!

МП: Знаете, ведь по поводу той самой записки вашей группы сколько было всяких домыслов и дискуссий. Мол, не было никакой записки, не было там никаких москвичей. А когда недавно было опубликовано полностью УД, вместе с этой запиской, то пошли новые предположения, что записка эта — подделка, и писалась не москвичами. Таня решительно взялась за дело и написала Вам. Я сама много занималась розыском людей по теме гибели группы Дятлова, знаю, как это трудно и хлопотно найти свидетеля и упросить его, чтобы рассказал что-то, хоть самую малость, и когда Таня сказала, что нашла Вас, я просто была восхищена и особенно тем, что Вы любезно согласились рассказать о своем походе! Поверьте, знающие люди это оценят, и от чистого сердца скажут Вам спасибо и за дневник, и за Ваши рассказы.

Б. Г.: Меня очень удивило, что по поводу нашей записки на Отортене было столько разговоров, особенно о ее подделке.

[]
Фото: Записка, оставленная группой на вершине Отортена.
Да, записка эта подлинная, мы в самом деле совершили в 1956 году поход к верховьям Печоры, хотя лично я на Отортен тогда по некоторым причинам не поднимался. Записку писал не я, и подпись под ней не моя. Я уже не припомню, почему ребята написали ее от моего имени. Вероятно, посчитали, что она должна исходить от начальника похода. Впрочем, восхождение это в летнее время было совсем не трудным. Сам же поход оказался очень нелегким и очень памятным для меня, для всех нас. К сожалению, мне известны судьбы далеко не всех наших ребят, кое-кого уже нет в живых, и Ваше письмо подняло в душе множество воспоминаний.

Мой дневник никоим образом не поможет Вам в Вашем исследовании, но он может дать представление о духе тогдашнего туризма, о взаимоотношениях в походной группе, которые вряд ли были сильно другими в группе Дятлова. Прилагаю также наше ходатайство в городскую маршрутную комиссию. Почему-то в списке группы отсутствует фамилия еше одного нашего участника, Андрея Пашинкина. Так что на самом деле нас было не восемь, а девять человек, а цифра 9, как сакраментальная и опасная, не раз упоминалась в передаче Малахова по Первому каналу.

Фото: Ходатайство в городскую маршрутную комиссию".

Ну все — суши весла, сливай воду" была, была записка на останце Отортена, и Сергей Согрин читал её свыше соратникам — Типикину и Аксельроду.

Вот только Гудков «узнает» записку, которой не писал и не видел, так как находился под останцом. Ошибка в записке о составе участников выглядит не просто странно, а подозрительно.

Мог ли Согрин отдать эту записку Иванову? Мог, если бы хотел доказать, что был на вершине Отортена. Но об этом даже речи не было. Ладно, Типикин не держал записку в руках и потому о ней и её судьбе не распространяется. Но Согрин-то!? (Тем более, что у него с Ивановым были особые отношения — печатал даже по его просьбе фото с пленок дятловцев.)

Мне скажут: а вот записка — в Уголовном Деле! Ну-ну! Выше уже Гудков указал об ошибках в ней и даже случайно обмолвился о «ТЭУ (туристско-экскурсионное управление на Заставе Ильича, где хранились отчеты всех прежних походов)», где Иванов, будучи вызван в командировку в Москву, мог посмотреть отчет о походе группы Гудкова и составить свой вариант — с искажениями. Зачем же ему было нужно? Прежде всего — доказать, что группа Дятлова дальше вершины 1079 не уходила, то есть, удостоверить место трагедии.

Приходится все время обращать внимание на то, что Сергей Согрин, даже дав согласие на интервью, отвечал на вопросы с большой неприязнью, напряжением и отчуждением — так неприятно ему было возвращаться к событиям полувековой давности. Я бы даже сказал, что Сергей, будучи полностью «в теме», практически открещивался ото всего, что с этим было связано.

Позднее Сергей Согрин совершенно неожиданно признался, что печатал фотографии с пленок, снятых в морге, но потом эти фото непостихимым образом исчезли из его дома.

???

* * *

Так были ли дятловцы на вершине Отортена?

Почему-то этот вопрос задают, не принимая во внимание интервью Юрия Коптелова НАВИГу 1 февраля 2008 года. А Коптелов сказал следующее6

«КЮЕ: По маршруту мы зашли с неё. То есть вот этот хребет, его левая часть вдоль Ауспии. Мы зашли вдоль этой речки, перевалили, обошли 1079 слева, и ушли на Отортен. И от 1079 до Отортена мы шли совсем мало. Мы шли в этот день чёрти-куда после Отортена ещё. А у нас в группе были школьники от 5 до 10 класса.

Н: Вы ходили весной?

КЮЕ: Ходили в марте месяце, да. Поэтому 24 километра, ну 26, что стоило пройти для группы Дятлова? Да ничего не стоило. Другое дело, что на обратном пути... Ну естественно, если врач сказал, что у кого-то там была разбита коленка (Старцев А. прим. Навиг) и если кто-то травмировался на этих, на фирне, могли попасть на камни. Когда по фирну там едешь... Я там в марте 1976 по фирну катался — отлично, большое удовольствие, несёт с большой скоростью, но выбираешь чистое место. А если место, где камни попадёт? На наше счастье никто из нас не пострадал, ни один из школьников.

Но если кто-то из них на фирне пострадал, то естественно, задержка была по времени. Того, кто неудачно скатился, сначала надо было вытащить оттуда, потому что по этому фирну можно два километра ехать вниз, а если в какую-нибудь балку заехал, из не так просто...

То есть они могли потерять час -два и на это. Плюс мороз на обратном пути, могла застать их пурга и ветер. Поэтому я считаю, что на обратном пути, чтобы не потерять ориентир — лабаз, они остановились. Я считаю так.

Н: Ну что ж, это вполне вероятно, потому что у них газета называлась „Вечерний Отортен“. То есть, как будто бы они сходили туда. Она висела в палатке на стенке. Коротаев говорил»

Обратим внимание еще на то, что после Отортена можно было «черти куда уцли». Нам дается полный расклад возможного события, которое опровергнуто группой Аксельрода. Но Юрий недаром замечает, что следов лыж на фирне практически не видно, а искать их спустя три недели... что уж об этом говорить?.

Продолжение