Читаем Замок. 18. Наказание для Амалии

Валерий Белоножко

Я много работаю, исследуя и анализируя тексты Франца Кафки. Мои работы постоянно пополняются и публикуются на этом сайте.

Новые темы

18. Наказание для Амалии

13.10.08

Прости меня, читатель, за рассеянность, невнимательность и безответственность - я смотрел в книгу, а видел фигу. Вернее, сразу две - переводчика и редактора. В русском переводе - целых 24 главы, тогда как немецкий текст имеет всего 20 глав, и каждая из них - без названия. Лишь глава шестнадцатая имеет четыре подглавки с названиями. И это вполне понятно: все это - рассказ Ольги о злоключениях семейства, причем упор ею делается именно на Амалию. Так или иначе мы попали в плен еще почти советского перевода, и тактика здесь может сыграть плохую стратегическую роль. Да, шестнадцатая глава - при последовательном её (по Максу Броду) расположением могла бы показаться огромной по сравнению с остальными, но зато оказалась бы книгой в книге, практически - вставным фрагментом, и тут уж читатель разобрался бы, что перед ним лежит не роман "Замок", а его строительные конструкции, практически уже отделанные, но не собранные воедино (И я еще ни словом не обмолвился о каморке под названием "Приготовления к свадьбе в деревне", которая начала строиться еще в 1906 году).

Так что изменилось бы, читай мы роман в раскладе Мак-са Брода (и он-то был вовсе не каковским)? Подсказки названий исчезли, и нам не пришлось держать их в голове при чтении (или держаться за них как за крохотные краеугольные камни). К слову сказать, между читателем русским и Кафкой оказался не только Макс Брод, но и переводчик с редактором, что имеет не только свои плюсы, но и минусы. Два текста - немецкий и русский - внешний облик и изнанка - и так не совпадают по словесной ткани и структуре, но с этим еще можно примириться, потому что Райт-Ковалева - переводчик первоклассный. Наверное, и - проницательный, и я очень жа-лею, что не нахожу рядом с текстом романа и её мыслей по его поводу. Если она надеялась, к примеру, на мою читательскую грамотность, то сие - напрасный труд: чем внимательнее читаю я текст, тем больше у меня вопросов и закорочек.

К примеру: насколько соприкасаются эти две истории - семейства Варнавы и самого К.? к происшествию с Амалией Варнава вообще отношения не имеет, а сам К. - тем более. Что касается его (К.) комментариев к рассказу Ольги, то они не выглядят вполне убедительными - чужую беду руками разведу, а - собственную?.. да, рассказ Ольги очень полезен К., особенно, когда она рассказывает о канцеляриях. Но не вы-полняет ли она при сем задания того же Замка - чтобы отпугнуть К. или же дать ему понять, что ничего замечательного и таинственного в Замке нет. В таком случае - она очень убедительна. Её голос - голос хора (греческой трагедии) действительно восхищаюсь мастерством Кафки, нашедшим не только подходящий фоновый рисунок из простых письменных знаков, ставших иероглифами. Правда, по ходу рассказа Ольги кое-какие концы сюжета связываются вместе, но - не в узловых моментах. Рассказ Ольги - почти АВТОТЕКСТ, и я все еще ломаю голову над тем, зачем Франц Кафка приплел тут 2Бабушку" Божены Немцовой. Сделано сие настолько непрозрачно, что - явно намеренно. Но примыкает-то "Бабушка" именно к истории семейства Амалии, и что-то приходится ду-мать по этому поводу, хотя это и отвлекает, как мне кажется в первом приближении, от идеи романа (коли таковая имеется).

Теперь - что касается названия подглавки - Наказание для Амалии. Таково мнение переводчика. Но Франц Кафка дает и другую возможность перевода - Наказание Амалии, а это уже - совсем другое дело. Собственно, своим поступком - порвать в клочья дерзкое письмо чиновника и бросить их в лицо посланцу - она навлекла несчастье на все семейство, на-казаны были все члены семьи. Наказаны остракизмом, как это случается в обществе, которое хотелось бы назвать тоталитарным, но в случае с Францем Кафкой это не проходит. Здесь - совершенно иные и более даже оптимистические обстоятельства, о которых мы поговорим позже. Пока же - о НАКАЗАНИИ АМАЛИИ. Её ли наказывают, она ли наказывает - с этим еще следует разобраться. Но то, что она, младшая сестра становится в результате всех пертурбаций в семействе главной, - неоспоримо. Правда, она же и отвечает своей заботой о родителях за (не ею) нанесенный им урон. И это - при всей её физической слабости. А урон её поступком нанесен семье большой: отца изгоняют из пожарной дружины, хотя уже предназначалось звание заместителя начальника дружины; все заказы на обувь аннулированы - тем самым отнята возможность жить своим трудом; из хорошего дома с приличной мебелью пришлось переехать в лачугу; мать, для которой общение с товарками - едва ли не жизненная потребность, лишается этого и впадает в прострацию… Родители буквально за три года поставлены на грань не просто маразма, а - близкой смерти.

И что всему виной? И - главное - кто? Может быть, автор ведет речь о морали? Морали верхов и низов? Морали общественной? Но деревенские обычаи совершенно противоположны: отдаться чиновнику - достижение, о котором мечтает каждая девушка. (А вот интересно, что бы сказала и сделала Ольга, поступи ей такой предложение?). Да еще через такого посыльного, как её брат Варнава? Вот это был бы сюрприз! Вот это была бы коллизия! (А нам это уже знакомо - сын за отца не отвечает, брат - за сестру, сестра - за брата…).

В принципе, ситуация достояна статейки в демократическом журнале Х!Х века, если бы не одно обстоятельство. Деревенские жители наказали презрением семейство не за неза-висимость и достоинство Амалии, а за слабость и трусость её родителей; за то, что те приняли не только близко к сердцу её отказ чиновнику, но не нашли сил, во-первых, поддержать её, а, во-вторых, во всеуслышание заявить о её поддержке. оказывается, деревенские жители не так плохи, как могло бы показаться. Ольга рассказывает о них достаточно объективно и убедительно.

"…ведь все люди сожалеют о том, что они наделали: когда такое уважаемое семейство вдруг совершенно исключают от жизни в Деревне, каждый от этого что-то теряет, но они считают, что, отрекаясь от нас, они выполняют свой долг, мы на их месте поступили бы точно так же".

Кто же это пишет? Противник крепостничества? Социал-демократ? Журналист с повадками Добролюбова и Чернышевского? Если бы так, не стоило бы и копья ломать (и стулья - тоже).

Назад | К содержанию | Далее

Дневник о Франце Кафке

Исследование текстов

Валерий Белоножко