Валерий Белоножко
Я много работаю, исследуя и анализируя тексты Франца Кафки. Мои работы постоянно пополняются и публикуются на этом сайте.
- Ab ovo. Франц Кафка с самого начала
- Между небом и землей. Авторское послесловие
- Между небом и землей (10) Ракета и ракета
- Между небом и землей (9) Число зверя
- Между небом и землей (8)
- Между небом и землей (7)
- Между небом и землей (6)
- Между небом и землей (5)
- Между небом и землей (4)
- Между небом и землей (3)
- Между небом и землей (2)
- Между небом и землей (1)
- Перевал Дятлова: Между небом и землей
- Перевал Дятлова. Продолжение 14
- Перевал Дятлова. Продолжение 13
- Перевал Дятлова. Продолжение 12
- Перевал Дятлова. Продолжение 11
- Перевал Дятлова. Продолжение 10
- Перевал Дятлова. Продолжение 9
- Перевал Дятлова. Продолжение 8
- Перевал Дятлова. Продолжение 7
- Перевал Дятлова. Продолжение 6
- Пленник «Замка» Франца Кафки
- Перевал Дятлова. Продолжение 5
- Перевал Дятлова. Продолжение 4
- Перевал Дятлова. Продолжение 3
- Перевал Дятлова. Продолжение 2
- Перевал Дятлова. Продолжение 1
- Перевал Дятлова.
Двадцать первый век - Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 19
- «Процесс» Дмитрия Быкова
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 18
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 17
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 16
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 15
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 14
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 13
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 12
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 11
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 10
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 9
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 8
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть третья
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 7
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 6
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть вторая
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 5
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 4
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 3
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 2
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 1
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть первая
- Влтава Франца Кафки
Не связывая с этим вначале определенного плана, К. при каждом удобном случае старался разузнать о местопребывании учреждения, откуда испоследовало первое извещении о его деле. Это он выяснил без затруднений: Титорелли, так же как и Вольферт, услышав его вопрос, тут же назвали точный адрес того дома. Позднее Титорелли со снисходительной улыбкой сообщил, что оно, предпочитая секретность, не согласится выдать ему на -рассмотрение имеющиеся планы; по имеющимся у него сведениям, как раз это учреждение не имеет ни малейшего значения, провозглашает только то, что ему поручено, и является лишь крайней инстанцией самой главной прокуратуры, которая, конечно, не доступна для ответчиков. Таким образом, если от прокуратуры хотят чего-нибудь добиться, конечно, желаний имеется всегда очень много, но высказывать их неблагоразумно, тогда необходимо, конечно, обращаться в вышеупомянутое подчиненное учреждение, непосредственно же в прокуратуру самому не проникнуть, при существующем положении бессильно любое желание.
К. знал уже повадки художника, поэтому он не возразил и не стал даже уточнять, а лишь кивнул и принял сказанное к сведению. Опять ему показалось, как не раз уже в последнее время, что Титорелли приезжает помучить его, с избытком заменив адвоката. Разница состояла только в том, что К., таким образом, не был оставлен Титорелли на произвол судьбы, и от него, при желании, можно было избавиться без церемоний; кроме того, Титорелли был исключительно болтлив и прилипчив, хотя теперь и меньше, чем раньше; и в конце концов, К., вероятно, тоже может мучить Титорелли.
Участие же его в деле К. было таково: Титорелли нередко говорил о том доме с таким видом, как будто о чем-то умалчивал, будто он вошел в сношения с тем учреждением, но они не настолько успешны, чтобы можно было бы, не рискуя, объявить о них; затем Титорелли пытался растолковать ему свои приблизительные сведения, но внезапно отвлекал К. посторонней темой и долго не говорил больше о главном. К. радовался и таким мизерным результатам, потому что полагал, что уже понимает этих людей из судебных кругов гораздо лучше, теперь он уже мог бы иметь с ними дело, почти самостоятельно вращаясь в их среде, получая, по крайней мере, на мгновение возможность лучшей перспективы, которая возможна для них на первом этапе суда, доступном им. Что же делать, если он будет вынужден лишиться своего положения здесь, в самой низкой инстанции? Даже в таком случае была еще возможность спасения: он только должен проникнуть в среду этих людей, которые по своей подлости или по другим причинам не в состоянии помочь ему в процессе; зато если он достаточно хорошо все продумает и скрытно исполнит, вовсе не исключено, что они смогут сослужить ему службу тем или иным способом, не исключая Титорелли, который стал для него теперь близким знакомым и благодетелем.
Такие или подобные им надежды посещали К. не каждый день; в общем, он все еще отличался осторожность и остерегался недосмотреть или пропустить какую-нибудь "закавыку", но иногда чаще всего в состоянии совершеннейшего изнеможения по вечерам после работы находил утешение в самом незначительном и все-таки многозначительном происшествии дня. Обычно он тогда лежал на канапе в своём кабинете он не мог больше оставлять его, не отдохнув часок на канапе и мысленно связывал одно наблюдение с другим. Он не ограничивался неприятностями от людей, связанными с судом; здесь, в полудрёме, он смешивал всё; тогда он забывал о гигантской работе суда, ему казалось, что он единственный обвиняемый, а все прочие, безо всякого разбора чиновники и юристы, снующие по коридорам здания суда, причем с видом крайней тупости уткнувшись подбородком в грудь, с напряженным в гримасе ртом и остекленевшим взглядом, преисполненным глубокомыслия. Следом всегда подступали сплоченной группой квартиранты фрау Грубах, они становились вместе голова к голове с раскрытыми ртами: олицетворение античного хора. Среди них было много незнакомых, так как К. давным-давно нисколько не интересовался делами пансиона. Правда, подобное обилие незнакомцев в вызванной им же к жизни группе вызывало у него неприятное чувство, но он вынужден был не раз это делать, разыскивая в ней фройляйн Бюстнер. Вот он окидывает взглядом группу, и навстречу ему блеснет пара абсолютно незнакомых глаз, привлекая к себе его внимание. В таком случае он не находил фройляйн Бюстнер, но когда затем, чтобы избежать случайной ошибки, дела следующую попытку, то находил её прямо в центре группы: бедняжка расположилась между двумя господами, поддерживающими её. Это вызывало в нем впечатление некоторой незавершенности, особенно потому, что зрелище не было чем-то новым, а пробуждало воспоминание о фотографии на пляже, которую он однажды видел в комнате фройляйн Бюстнер. Тем не менее, созерцание этой группы уводило его прочь, и хотя он не раз еще к ней возвращался, тут же переходил к долгому вышагиванию вдоль и попрек здания суда. Он всегда прекрасно ориентировался в любом месте; затерянные переходы, которых он не мог никогда видеть, казались ему знакомыми, будто издавна присутствовали в его жизни; подробности снова и снова с болезненной четкостью теснились в его мозгу. Вот, например, иностранец прогуливается по вестибюлю; одет он был как матадор, с точеной талией в очень короткой, в обтяжку, куртке, отделанной дешевыми желтоватыми кружевами, и этот человек, ни на минуту не прекращая своего вышагивания, представлял удивленному К. возможность беспрепятственно разглядывать себя. Пригнувшись, К. подкрался к нему и поразил его напряженным, пристальным взглядом. К. запомнил все узоры кружев, все изъяны бахромы, каждую складку куртки и все-таки не мог оторвать глаз. Или, скорее, он уже давным-давно насмотрелся досыта, или, что еще вернее, никоим образом не хотел рассматривать, но зрелище не отпускало его. "Что за маскарады преподносит заграница!" - думал он и прилипал взглядом еще сильнее. И продолжал присматриваться к этому человеку до тех пор, пока случайно не поворачивался на канапе и не утыкался лицом в кожу обивки.
ОТСЮДА ЗАЧЕРКНУТО.
Так лежал он долго и успокаивался по-настоящему только теперь. Правда, сейчас он тоже размышлял, но в темноте и спокойствии. Охотнее всего он думал о Титорелли. Тот восседал на кресле, и К. становился перед ним на колени, гладил его руки и улещал различными способами; Титорелли знал, чего добивается К., но притворялся, будто не знает этого и потому немного мучил его. Но К. знал со своей стороны (в свою очередь), что в конце концов он всего добьется, потому что Титорелли был очень легкомысленным, быстро сдающимся человеком без особого чувства долга, и не понятно, что же связывало суд с подобной личностью. К. понял: именно здесь скорее, чем где-либо, возможна трещина. Он не позволял смутить себя бесстыжей ухмылке Титорелли, которую тот, закинув голову, направлял в пространство; он настаивал на своей просьбе и добирался до щек Титорелли, поглаживая их. И не слишком старался, был несколько небрежен, с наслаждением оттягивал дело в результате он был уверен. Как примитивна была коварная хитрость суда!
Когда он повиновался зову природы, Титорелли, наконец, склонялся к нему; медленное дружелюбное подмигивание указывало, что он готов исполнить просьбу; он протягивал К. руку с крепким рукопожатием. К. поднимался, у него, естественно, создавалось впечатление некоторой торжественности, но Титорелли теперь уже не допускал церемонности, он подхватывл К. и тащил с собой бегом прочь. Теперь они находились в здании суда и мчались по лестницам, и не только вверх вверх-вниз, без особого труда, легко, как лодочка в воде. И понаблюдав за своими ногами, К. тут же пришел к заключению, что этот великолепный способ передвижения не может уже соответствовать его прежней пошлой жизни, и сейчас же, поверх его склонившейся головы, произошла метаморфоза. Свет, до сих пор мерцавший сзади, преображался и ослепительно струился спереди. К. осмотрелся, Титорелли кивнул ему и повернул его в обратную сторону.
Снова К. оказался в коридоре здания суда, но все было спокойно и обыкновенно. Поражавшие взгляд частности исчезли. К. окинул все взглядом, отделился от Титорелли и отправился своей дорогой. Сегодня К. был одет в иную, темную длинную одежду, плотную и приятно теплую. Он понимал, что с ним произошло, но был так счастлив, что даже себе не хотел признаваться в этом. В конце коридора у стены рядом с большим открытым окном он обнаружил кучу своей прежней одежды черный пиджак, узкие полосатые брюки, а сверху распласталась рубашка со скомканными рукавами.