Однажды как раз перед уходом К. позвонили и настоятельно предложили прийти тотчас в судебную канцелярию. При том его предостерегли от ослушания. Его неслыханные замечания о том, что допросы бесполезны, не дают результатов и дать не могут, что он больше не придет, что не будет обращать внимания на телеграммы и письменные приглашения, а посыльного выбросит за двери - все эти замечания протоколируются и ему уже очень вредят. Почему он не хочет подчиниться своей участи? Разве не стараются, не считаясь со временем и расходами, привести в порядок его запутанное дело? почему он преднамеренно препятствует этому и вынуждает прибегнуть к насильственным мерам, от коих его до сих пор избавляли? Сегодняшний вызов последняя попытка. Он может делать, что ему угодно, однако, пусть поразмыслит над тем, что высокий суд не может допустить издевательств над собой.

      Именно на этот вечер К. наметил своё посещение Эльзы и уже на этом основании мог не ходить в суд; он радовался, что благодаря этому его неявка могла быть оправдана перед судом, даже если он, конечно, и никогда не воспользуется этим оправданием и, весьма вероятно, не отправился бы в суд даже тогда, если бы на этот вечер у него не было и половины самого незначительного взятого ранее обстоятельства. Тем не менее у него хватило благоразумия вовремя воспользоваться телефоном для вопроса: что произошло бы, если бы он не пришел?

      -Вас сумеют отыскать, -последовал ответ.

      -И я буду наказан за то, что не явился добровольно? -спросил К. и улыбнулся в ожидании ответа.

      -Нет, -ответили ему.

      -Отлично, -сказал К., -но по каким же причинам я обязан повиноваться сегодняшнему вызову?

      -Средства принуждения суда не имеют обыкновения афишировать себя, -сказал становящийся слабым и в конце концов исчезнувший голос.

      "Вряд ли это не предусмотрено", -подумал К., уходя. Нужно все же попытаться выяснить что-нибудь о средствах принуждения.

      Без колебаний он направился к Эльзе. Уютно устроившись в уголке автомобиля, сунув руки в карманы пальто (уже начло холодать), разглядывал он оживленные улицы.

      С известным удовлетворением подумал он о том, что суду, если тот существует на самом деле, он ни в чем не противился. Он не решил для себя окончательно, явится он в суд или нет; таким образом, ждал судья, может быть, даже целая судейская коллегия, только К. не явится, к особенному разочарованию галерки. Не дрогнув перед судом, он ехал, куда хотел. Усомнившись на мгновение, не назвал ли шоферу по рассеянности адрес суда, крикнул ему громко адрес Эльзы; шофер кивнул, другого адреса ему сказано не было. С этого момента К. мало-помалу позабыл о суде, и, как в прежние времена, снова начал весь погружаться в мысли о банке.