Валерий Белоножко
Я много работаю, исследуя и анализируя тексты Франца Кафки. Мои работы постоянно пополняются и публикуются на этом сайте.
- Ab ovo. Франц Кафка с самого начала
- Между небом и землей. Авторское послесловие
- Между небом и землей (10) Ракета и ракета
- Между небом и землей (9) Число зверя
- Между небом и землей (8)
- Между небом и землей (7)
- Между небом и землей (6)
- Между небом и землей (5)
- Между небом и землей (4)
- Между небом и землей (3)
- Между небом и землей (2)
- Между небом и землей (1)
- Перевал Дятлова: Между небом и землей
- Перевал Дятлова. Продолжение 14
- Перевал Дятлова. Продолжение 13
- Перевал Дятлова. Продолжение 12
- Перевал Дятлова. Продолжение 11
- Перевал Дятлова. Продолжение 10
- Перевал Дятлова. Продолжение 9
- Перевал Дятлова. Продолжение 8
- Перевал Дятлова. Продолжение 7
- Перевал Дятлова. Продолжение 6
- Пленник «Замка» Франца Кафки
- Перевал Дятлова. Продолжение 5
- Перевал Дятлова. Продолжение 4
- Перевал Дятлова. Продолжение 3
- Перевал Дятлова. Продолжение 2
- Перевал Дятлова. Продолжение 1
- Перевал Дятлова.
Двадцать первый век - Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 19
- «Процесс» Дмитрия Быкова
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 18
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 17
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 16
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 15
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 14
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 13
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 12
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 11
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 10
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 9
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 8
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть третья
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 7
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 6
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть вторая
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 5
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 4
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 3
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 2
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 1
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть первая
- Влтава Франца Кафки
sexcall.ru отзывы
Последний год жизни Франца Кафки был исключительным, я бы даже его назвал исключением из его жизни - прежней, характеризующейся крайним эгоизмом - со всеми вытекающими отсюда (скорее - не вытекающими) этическими последствиями.
Я не выношу приговора (ПРИГОВОР вынес сам Кафка в 1912 году) и не ставлю ему в вину естественное для живого существа чувство эгоизма, а всего лишь констатирую его, поскольку оно имело характер естественного подарка Природы.
Человек - испорченное природой лекало, а, возможно, - выправленное определенным образом. В приватных человеческих отношениях мы руководствуемся шаблоном, который именуется: ОБРАЗЦОВАЯ МОДЕЛЬ. В ней- все то, что природа пожелала закрепить за обыкновенным человеком: минимальный набор свойств безо всяких излишеств.
В случае с Францем Кафкой природа распорядилась особым образом - она наделила его гениальностью особого рода, обделив обычными дарами. В физическом отношении Франц Кафка не имел свойств, которыми обладает почти каждый : полное отсутствие музыкального слуха при обостренной чувствительности слухового аппарата вообще и абсолютная невосприимчивость к цвету при зоркости зрения. Эти его качества обычно не воспринимаются литературоведами и - напрасно.
Природа весьма экономно расходует свои ресурсы, если желает вознаградить особь особыми свойствами. Это совершенно естественным образом воспринимается нами - слепой с изощренным слухом или безногий с непомерной силой кистей рук.
Обделенный музыкальным слухом и цветовым зрением должен быть вознагражден другими преимуществами, но никому не придет в голову, что сие преимущество окажется с отрицательным знаком, так что и преимуществом его назвать никто не пожелает в силу наших этических предпочтений.
Я имею в виду крайний эгоизм Франца Кафки, который игнорируется исследователями в силу стандартного распределения добра и зла в человеке. Эгоизм и альтруизм, борющиеся в индивидууме, своими градациями одаряют человечество иной раз крайними своими проявлениями: Людовик Х1У и Януш Корчак, Достоевский и Махатма Ганди, Ленин и Мать Тереза. Сии данности не подлежат этической рецессии уже хотя бы потому, что они соприродны и скорее подпольно-атавистичны, чем декларируемы искусством и литературой.
Ребенок и окружающий его мир. Загадочное их противостояние. Как только юный Франц получил свободу действия, он при каждом удобном случае "вырывался" из домашнего узилища на воскресные прогулки или каникулярные путешествия с друзьями. Он все делал правильно, вернее - пытался делать. Он противостоял самому себе домашнему, но не отрывался от него, а ввязывался в бесконечные душевные войны, истощавшие нервы, но и дававшие все новый материал для дневниковых и поэтических страничек.
Я иной раз задумываюсь - каким предстал бы нам юный Франц, если бы он не сжег практически все свои стихотворения. Одно-единственное, дошедшее до нас, к сожалению, явно подражательно и ориентировано на общение с природой. Он отправлено двадцатилетним Францем другу Оскару Поллаку в письме 1903 года:
Прохладен и резок сегодняшний день.
Застывшие облака.
Ветры вырывают канаты.
Оцепеневшие люди.
Шаги звенят металлом
По металлическим плитам,
И глаза озирают
Широкое белое озеро.
В старых городках отыщется
Крохотное, уютное благоухание сочельника,
Их разноцветные окна
Рассматривают занесенные снегом местечки.
По лужайке лунного света
Тихо в снегу человек продолжает свой путь,
Его огромную тень
Ветер вздымает выше домишек.
Люди проходящие мимо
По темному мосту к святыне
С тусклыми огоньками.
Облака, над сереющим небом
Кочующие к кирхе
С прогрезившей вечер башней.
Некто, о каменный парапет опершись -
Руками о старые камни -
Созерцает вечернюю воду.
Этот "Некто" - явно - сам Кафка; симптоматично и то, что он "созерцает": первая его книга так и названа - "СОЗЕРЦАНИЯ".
Отчего именно это стихотворение Франц Кафка переписал в письмо другу? Похоже, он посчитал его удавшимся, а именно гордость вынуждала его на общение с довлеющим над ним (несколько равнодушным) другом на определенном, представляющем его взрослым уровне. Это была дружба двух неравноценных личностей, одна из которых, гениальная (Франц Кафка) завидовала талантливой (Оскару Поллаку). Это - как если бы Моцарт завидовал бы Сальери, волна - утесу, парус - рулю.
Эта дружба была свидетельством духовного общения так же, как обложка книги общается с тестом на своих страницах. И текст этот вынужден не только подавлять свою гордость, но и третировать себя под надуманным предлогом неумения быть ВСЕЗНАЙКОЙ.
Мы всегда должны помнить о пиетете Кафки перед личностью Гёте, который обладал и широтой кругозора, и глубиной мышления. Дневниковая запись Кафки от 19.12.1910: "Почитал немного дневники Гёте. Время уже излило покой на эту жизнь, дневники же озаряют её огнем". Два дневника лежат рядышком на столе, но записи в них столь рознятся по внутреннему ощущению авторов, что даже не удивительна неспособность Кафки найти точку опоры в фигуре Гёте. Его тянет к сильным личностям и в литературе, и в жизни, но амбиции находятся в столь зачаточном состоянии, а сила воли так мало передана ему родителем, что удивляют его новеллы и даже незавершенные романы, говорящие о столь важном - словно автор, почти не целясь, попадал в самое яблочко метафизической мишени.
Франц Кафка - интуитивист на первый взгляд и строгий логик - при более внимательном чтении. Самое же удивительное: следуя логике его текста в западном направлении, вдруг обнаруживаешь себя на востоке, и дело даже не в том, что случайно или намеренно изменено направление движения; нет, каким-то чудом пересекаешь Атлантический и Тихий океаны Милена Есенска просторы Американского континента и оказываешься в Стране Восходящего Солнца, где все если не вывернуто наизнанку, то изменены полюса нравственности и морали. При всем том Восток еще только входил в моду осторожными шажками и не мог руководить мышлением нашего героя или хотя бы наставить его на этот путь. Нет, Франц Кафка - от природы - пользовался восточными линзами при взгляде на человеческие отношения.
Возможно также, что он глубоко задумывался над дефектами своего слуха и зрения, сделав гениальный вывод: любая мысль точно так же дефектно и несоразмерно наряжается в слово, так что наряды эти требуют чаще всего коренной переделки, а то и - перелицовки.
Франц Кафка - величайший эксперт в вопросах не безнравственности, но игнорирования нравственности. Не привнося отрицательных качеств, он не генерирует и положительных. Он стоит над схваткой ангела и демона и комментирует перипетии её со старательной объективностью и намеренно-безлично.
Он - не адвокат, и не обвинитель, и не судья; и даже - не свидетель. Он - комментатор, текстам которого позавидовала бы любая журналистика. Он ангажирован Истиной-Протеем и в этом смысле почти мифологичен.
Пройдет не столь уж много вроемени, и какой-нибудь уполномоченный на это Литературный Собор издаст постановление, в котором сопричислит к мифологическим героям К., Йозефа К., Голодаря, певицу Жозефину и даже Карла Россмана - единственного отрадного героя Кафки.
Это бесспороно точно так же, как и то, что сам Франц Кафка почти сразу после смерти стал писателем-мифом и личностью-мифом. Мельчайшие подробности его жизни можно трактовать и так и этак, разводить седьмую воду на киселе, искать аргументы за и против, пытаться абстрагироваться от собственного опыта или, напротив, руководствоваться оным… Увы, все напрасно. Напрасно даже завещание Кафки - сжечь все его тексты. Он был слишком хорошего мнения о нас, как читателях. Если бы Макс Брод выполнил его волю и лишил нас знаменательных текстов, наша фантазия относительно его личности оказалась бы не столь бессильна, как сейчас ,- ЛИЧНОЕ ДЕЛО ФРАНЦА КАФКИ разрослось до многих и многих тысяч страниц стараниями исследователей и критиков.
Что-то в этой загадке есть от любви: чем больше мы узнаем о её предмете, тем более непонятным становится сие явление. Любовь присовокупляет собственную личность к предмету влечения, но пространство между ними непреодолимо даже во время познания-соития, что становится темой все новых загадок физического и ментального планов.
Мне остается только пропить последний рубль в кабаке собственного текста.