Отношение к Владимиру Владимировичу Набокову я меня восторженно-вопросительное. Ничего не скажешь - крепкий стилист с великолепным языком и психологической чуткостью. Свои романы и рассказы он выстраивает как шахматные партии - обдуманно и осторожно. Зазора в его тестах не обнаружишь (все так чисто, что и плюнуть некуда!), но и душевного порыва, кстати, тоже. Все просчитано на много ходов вперед - вплоть до места публикации и гонорара. Логика его литературных партий безупречна, одна находка ведет за собой следующую - до самого победного финала. Сколько молодых литераторов обманулось в своих надеждах, пытаясь скопировать (?) талант Набокова! Но его искусный и искусственный язык удалось воспроизвести только Маше Соколову в "Школе для дураков", причем сей пасынок советской литературы умудрился превзойти своего учителя - душевными интонациями. Добавлю еще, что душа Владимира Набокова осталась в России, и эмигрантские его тексты, тоскующие по Родине, как раз и ставят читателя - лицом к лицу - с истинным талантом писателя. Уж на что я критично от ношусь к его поэзии, но его стихи, посвященные Родине, России ("Плыви, бессонница, плыви, воспоминанье…") берут под руки и ведут к оврагу, пышущему сиренью, под расстрельное дуло… Здесь Набоков оживает, оживает перед самой смертью, перед самой Россией…

И вот патриотический эгоизм Набокова встречается с Гражданином Небывалого Мира - Францем Кафкой. Как известно, "Боливар не вынесет двоих", и Владимир Набоков решает по-профессорски обойтись с рассказом Франца Кафки "Превращение". Видимая объективность и невидимое равнодушие. Русский писатель разъясняет американским студентам писателя немецко-говорящего и по-немецки пишущего. Сами понимаете, сколько сразу препон вкрапливается в его урочный текст, и, поскольку другого у нас нет, попытаемся и разобраться с ним - по мере сил и возможностей. Добавлю только еще, что Набоков, будь он на 100% добросовестным, должен был посвятить этому рассказу другое исследование, свободное от школьных оценок и потрафления студентам в их невежестве и равнодушии.