Несмотря на открытость небогатой внешними событиями жизни и обширное, полное откровенности эпистолярное и дневниковое наследие, Франц Кафка остается самым загадочным писателем в истории литературы ХХ века. Тысячи исследователей и критиков чуть ли не под микроскопом рассматривают каждую запятую в его текстах, но так и не дают хотя бы приблизительного ответа на то, каким образом этот скромный, никогда не претендовавший на мессианство человек стал чуть ли не притчей во языцах (не только литературных) и удостоен посмертно всемирной славой. Что это - перст судьбы, влияние звезд или стечение планет?

Астрологическое исследование Л.В. Григорьевой делает попытку совместить микрокосм писателя с макрокосмом Вселенной, привлечь на помощь планеты, собственно, даже потребовать от них отчета в том, чем они одарили человечество - непонятным и не стремившимся быть понятым Мессией или слабым человеком, нашедшим отдушину и отраду в литературе.

Не существует сведений об интересе Кафки к Астрологии, но, если бы ему удалось прочитать интерпретацию собственных космограммы и гороскопа, я думаю, он возразил бы в немногих пунктах. Да и что ему оставалось делать, если исследователь (ис-следователь) предъявляет своему герою и нам не только обвинительный, скажем так, акт, но и доказательства по всем пунктам в виде отрывков из "Дневников" писателя! Все эти признания Франца Кафки, рассыпанные по его дневниковому наследию, выраженные им аналитически-точно и в то же время на удивление поэтично, нанизанные на стержень гороскопа ил космограммы, словно бы переведенные на научный язык, получают в тексте исследования Л.В. Григорьевой как бы дополнительную окраску. По существу, она рисует нам астрологическую биографию писателя. Такие биографии не часто встречаются широкому читателю, а уже в случае с Францем Кафкой она - дополнительное свидетельство, подспорье для внимательного читателя при изучении таинственных его текстов.

До некоторой степени Кафка был хозяином своей Вселенной. Быть может, он не знал, что планеты, предопределив ему тяжелый и страдальческий путь, даровали внутреннее прозрение. Мессианство и провиденциальность Кафки, о которых упоминает Л.В. Григорьева в своем исследовании, писатель не отнес бы к себе ни в малейшей степени. Правда, он не знал, как отзовется его слово, мало того, интуитивно он чувствовал, что человечество еще (вернее, уже!) не готово к восприятию ниспосланного ему свыше и поэтому завещал сжечь все свое наследие. Об этом прекрасно сказано в исследовании о 12-ом доме гороскопа, о сходстве этого аспекта с гороскопом Достоевского, и об иллюзорности мира. Когда читаешь произведения Кафки, не дает покоя ощущение, что текст его написан как бы поверх другого, сакрального. Сам писатель не ощущал этого, удивлялся даже, что слушатели его смеялись в тех местах его произведения. которые у него вызывали слезы. "Так трудно говорить с людьми! Даже крик не вызывает эха!" Анализ космограммы так и отмечает это: "У Кафки выражена нижняя часть полусферы, верхняя (учительство) практически пуста".

И далее: "Для него характерно умение выжимать максимум из немногого, а скромное начинание приводить к грандиозному результату". Это отмечено очень тонко и очень верно. Ни один из писателей не видел столь дробно-подробного мира, и в то же время за его фасадом - призрака, глубины космоса. С другой стороны - одновременно - Кафка ощущал космический холод в душевных людских глубинах: вот почему любое произведение писателя, будь это роман или притча, производит впечатление безграничности, безвременности, изначальности. И при всем том Кафка считает, что записанное им на бумаге - "ничтожно по сравнению с той полнотой, в которой он жил..." Многим ли удается столь негативным образом сделать себе комплимент, пусть и прозвучавший посмертно?!

Тема творческих способностей Франца Кафки не сходит со страниц исследования. Аспекты планет буквально повелевают ему: творчество, искусство, литература! Кафка и сам, ощущая это, не видел других возможностей приложения своих способностей, но, тем не менее, постоянно балансировал на грани яви и сна, где явью было - творчество, сном, сном кошмарным и принудительным - внешняя жизнь. Другое дело, что материал внешней жизни, транслированный снами, становился в конечном счете материалом его произведений, которые, несмотря на крепкую сбитость фактического материала, все же производят часто впечатление сновидений. Писатель и сам прекрасно осознавал странности своего творческого потенциала и даже предусмотрел его в распорядке жизни: придя домой из конторы, ложился спать, а встав в 9-10 часов вечера, предавался литературной работе. И дело здесь, конечно, не только в том, что писать он мог только в абсолютной тишине, когда все домашние уже спали. Этот дневной сон являлся для Кафки процессом перехода из негатива в позитив (или наоборот) служебных впечатлений и событий, проработки их подсознанием и усвоения получившегося таинственного материала. Исследователь упоминает в разделе "Солнце в Раке", насколько важна была для писателя проблема крепости панциря, убежища, собственного дома, но следует к этому добавить также, что сны писателя - тоже своеобразный панцирь, и, укрываясь в них, он переживал самое трудное для него бремя - бремя внешнего мира.

Вообще исследование Л.В. Григорьевой довольно полно характеризует не только астрологический тип, но улавливает даже черты характера и факты, которые вряд ли могли быть известны ей: достаточная практичность этого писателя "не от мира сего", умение копить деньги и даже - тайное желание писателя, чтобы его "открыли". Это, правда, тема отдельного и обстоятельного разговора: как и подобает "последовательному Раку", он пишет по крайней мере два завещания с просьбой сжечь все его литературное и эпистолярное наследие, и объяснения этому могут быть разными, в том числе и то, что он считал написанное им не на "должном" уровне. Но Кафка не мог не понимать, что его творчество - не утлое суденышко в русле литературной традиции, скорее - пиратский фрегат в безбрежном литературном море. И то, что исследователь подмечает в нем эту "флибустьерскую" жилку, говорит о тонком проникновении в суть его личности. Почему бы не проштудировать критикам и последователям гороскоп Кафки? Звезды и планеты практически вечны, основанная на их движении наука, пожалуй, древней литературоведения?

Но - вернемся к обсуждаемой работе. Если предыдущие ее разделы демонстрируют владение научным аппаратом Астрологии, то раздел "Вершины домов в Знаках Зодиака" прямо и непосредственно касается предмета разговора и читать его - одно удовольствие. Во-первых, и биография, и черты характера писателя выступают в ней четко-гравюрно, словно он в своей жизни сознательно руководствовался аспектами своего астрологического прогноза, а во-вторых, каждый пассаж текста наводит на дальнейшие размышления, подготавливая нетривиальную трактовку уже известных фактов.

В заключение мне бы хотелось высказать следующее. Если бы у меня были какие-нибудь астрологические знания и способности, а также - больше отваги, я с удовольствием взялся бы за биографию Франца Кафки с постоянной оглядкой на то, как она ложится на астрологическую канву, так как некоторые, в том числе - существенные факты его жизни - трактуются неоднозначно, а порой - и двусмысленно. Человек ортодоксальных воззрений мог бы в данном случае воскликнуть: "тоже мне, нашел свидетеля - звездное небо!" - и попал бы, как говорится, в него пальцем - вряд ли найдется свидетель столь беспристрастный, и, как выясняется, более точный.