Из сборника "СОЗЕРЦАНИЕ" - РАЗОБЛАЧЕННЫЙ плут

Наконец около десяти часов вечера я с ранее мне лишь едва знакомым человеком, который и на этот раз неожиданно ко мне присоединился и два часа таскал меня по улицам, подошли к особняку, куда я заранее был приглашен в компанию.

-Вот! – сказал я и хлопнул в ладоши знак безусловной необходимости распрощаться. Я уже проделал несколько менее решительных попыток. Он вконец утомил меня.

-Вам идти наверх? – спросил он. Из его рта я услышал лязг, словно столкнувшихся друг с другом зубов.

-Да.

Я ведь был приглашен, я ему говорил об этом. Да, я был приглашен, наверх, где уже с таким удовольствием присутствовал бы, и не желал стоять здесь, перед воротами и смотреть мимо ушей моего визави. И еще сейчас с ним умолкнуть, словно мы решились на долгую остановку на этом пятачке. При этом от нашего молчания свою долю поровну взяли окружающие дома и тьма над ними вплоть до самых звезд. И шаги невидимых прохожих, пути которых радости не добавят, ветер, раз за разом прижимавшийся к противоположной стороне улицы, пение граммофона из -за закрытого окна какой-то комнаты – заставляли себя выслушивать посреди этой тишины, словно с давних пор и навеки являются её собственниками.

И мой провожатый покорился от своего и – судя по усмешке – и от моего имени, провел правой рукой вдоль верха каменной стены и, закрыв глаза, прислонил к ней свое лицо.

Однако я уже не до конца смотрел на эту улыбку, из-за внезапного стыда я отвернулся. Только по этой улыбке я наконец-то понял, что это плут, никак иначе. И ведь я уже целый месяц в этом городе, полагал, что вижу этих проходимцев насквозь, когда он и по вечерам простирал руки с той стороны улицы, когда навстречу нам выходил владелец ресторана, когда они жались к афишному столбу, у которого мы стояли, когда играли в прятки и, по меньшей мере, одним глазком выглядывали из-за округлости столба, когда они на перекрестке, где мы осторожничали, вспархивали вдруг на кромку тротуара перед нами! Я-то думал о них очень хорошо, ведь они были моими первыми городскими знакомыми в маленьком ресторане и я обязан им первым взглядам неуступчивости, которую я так немного способен отделить от земли, чтобы начать ощущать её уже в себе. Как стоят они напротив, даже если от них давным-давно убежали, значит, когда давным-давно ловить уже некого! Как они ни сядут, ни лягут, а уставятся взглядом, который все еще убедителен, даже если и на расстоянии! И приемы их всегда одинаковы: они так широко шагают, что везде стоят у нас на пути; стараются отвлечь от того, куда мы стремимся; предлагают взамен жилища собственную грудь и когда, в конце концов, скопившиеся в нас чувства становятся на дыбы, они ухватывают все это, словно в объятие, с которым они бросаются очертя голову.

И лишь на этот раз я распознал эти старые фокусы только после столь долгого общения. Я тер кончики своих пальцев друг о друга, чтобы избавиться от стыда.

А мой визави еще пристроился тут, как прежде, выдавая себя за плута, и удовлетворенность своей судьбой румянило ему выбритые щеки.

-Вы разгаданы! – сказал я и хлопнул его легонько по плечу. Затем я взбежал по лестнице и столь неосновательно преданные лица слуг в прихожей оказались для меня замечательной неожиданностью. Я поочередно рассматривал их, пока с меня снимали пальто и обмахивали туфли. Вздохнув и выпрямившись, вступил я в гостиную.

Назад | В начало