Сон

Йозефу К. приснился сон.

Был прекрасный день и К. захотел прогуляться. Но, едва сделав пару шагов, сразу оказался на кладбище. Тут были нарочито искусные, непрактичные, извилистые дорожки, а он скользил по одной из них словно по быстротекущей воде, паря в неподвижной позе. Еще издали ему бросился в глаза свеженасыпанный могильный холи, подле которого он пожелал остановиться. Этот могильный холм чуть ли не упражнялся в его заманивании, и он подумал, что сможет даже не особенно торопясь, подойти к нему. Но иногда он холма почти не видел, его закрывали от него знамена, которые трепетали, словно платки, и изо всех сил бились друг о друга; знаменосцев не видно, но казалось, что там царит большое оживление. В то время как он еще устремлял взгляд вдаль неожиданно он обнаружил себя на дорожке рядом с тем самым холмом, да, уже почти позади себя. Он поспешно отпрыгнул в траву. Тут дорожка под его отталкивающейся ноги убежала вперед, он пошатнулся и упал на колени прямо перед этим холмом. Два мужчины стояли за холмом и держали между собой в воздухе могильную плиту; едва К. появился, они воткнули камень в землю и он стал как вкопанный. Тотчас из кустарника выступил вперед третий мужчина, в котором К. узнал, вроде бы, художника. На нем были только штаны и плохо застегнутая рубаха; на голове у него бархатный берет; в руке он держал обыкновенный карандаш, которым уже чертил в воздухе рядом с приблизившейся фигурой.

Этим карандашом он зачертил по верху камня; камень очень высокий, ему даже не приходилось склоняться, разве что наклониться вперед; могильный холм, на который он не решался ступить, отделял его от камня. Итак, он стоял на носках и опирался левой рукой о поверхность камня. Особенно искусным образом удавалось ему обыкновенным карандашом добавлять золотые буквы; он написал: «Здесь покоится -». Каждая буква являлась четкой и красивой, глубоко врезанной и совершенно золотая. Написав два слова, он оглянулся на К. Тот, жадно следивший за возникновением надписи, едва обращал внимание на мужчину, а смотрел только на камень. В самом деле, мужчина опять взялся за продолжение надписи, но ему не удавалось, возникло какое-то затруднение, он опускает карандаш и снова поворачивается к К. теперь и К. взглянул на художника и заметил, что тот чем-то смущен, но причину этого высказать не мог. Вся его прежняя живость испарилась. К. тоже попал в затруднительное положение; они обменялись беспомощными взглядами; в этом притаилась скверное недоразумение, которого ни тот, ни другой не могли разрешить. К тому же некстати с кладбищенской часовни зазвонил небольшой колокол, но художник замахал воздетой рукой и тот смолк. Немного погодя зазвонил снова. На этот раз совсем тихо и не выразительно призывно, словно запинаясь; казалось. Будто он хотел испробовать свой звон. К. был безутешен из-за случившегося с художником, он начал плакать и долго всхлипывал в сложенные вместе руки. Художник подождал, пока К. успокоится, и затем решился, не найдя другого выхода, все же продолжить работу. Первый маленький штрих, который он сделал, был для К. избавлением, но художнику его осуществление, очевидно, принесло крайнее затруднение; пусть шрифт не был таким красивым, прежде всего, сказалась нехватка золота, штрих оказался бледным и небрежным, буква становилась чрезмерно большой. Это была «Й», почти уже законченная, тут художник яростно топнул ногой по могильному холму, так что земля кругом взлетела ввысь. Наконец К. его понял; принести извинения уже поздно; всеми пальцами врылся он в землю, почти не доставляющую затруднений; оказалось, все подготовлено; под тонким слоем земли проступило зияние, за ним открылась большая яма с отвесными стенками, в которую К. погрузился, повернутый на спину плавным течением. А в то время, когда он был внизу, поглощаемый непроглядной тьмой, с приподнятой в порыве головой, наверху по камню победительным росчерком стремительно мчалось его имя. Восхищенный этим зрелищем, К. проснулся.

Назад | В начало | Читать дальше