Франц Кафка — криптограф Праги.

Франц Кафка — изнанка Праги.

Кафка отстоял своё право на Прагу романом «Замок».

Тщательно скрываемый роман Франца Кафки с Прагой.


Прага — акушерка Франца Кафки.

Бесконечно вниз по течению Франца Кафки.

Небесная подпорка собора святого Вита.

Прага — тире Франца Кафки.

Прага не вынесет второго Франца Кафку.

Ковчег завета? Так это же — Франц Кафка.

Злата Прага. Златни уличка. Золотое перо мировой литературы.

Пражский пессимизм Франца Кафки уравновесил Ярослав Гашек.

У Праги — иммунитет против Франца Кафки.

Я знаю пражские адреса Франца Кафки. Я пишу ему письма и не получаю ответов. Наверное, потому, что не указываю обратный адрес. Или — адресат недоступен. Или — на Страшницком кладбище нет почтового отделения.

Среди записей в пражском музее Франца Кафки есть такая: «Твоё небытие как писателя утрачено. Девственные рукописи пошли по рукам. Имя пишется золотыми буквами. Это — литературный перекресток. Перекрестье прицела. Эхо несостоявшегося выстрела. Шарканье подошв и цоканье каблуков не могут заглушить его. Это — просто любопытные молодые люди. Они ничего не хотят от меня. Я же ничего не хочу от них. Я всего — навсего рассыпал бисер своих букв».

Франц Кафка был горожанином — дилетантом.

Кафка: «Странно было бы идти по улице своего имени».

Франц Кафка: «Как не пожелать желчного добросердечия этому городу!»

Кафка: Эйнштейн написал о большем, чем я. Я догадался о большем, чем он«.

Франц Кафка: «В книге Праги моя страница — из средневекового пергамента».

Кафка: «Я принес темные века в Прагу».

Строгая логика Старо-новой синагоги.

Читатели всех стран, объединяйтесь вокруг не написанных мною текстов!

Что я потерял в Праге? Свою литературную девственность. И досталась она Максу Броду.

Прага построена готическим шрифтом.

Любить Прагу — как Карел Чапек. Чувствовать Прагу — как Франц Кафка.

Прагу и Москву не соединит даже Франц Кафка.

Русские туристы привозят в Прагу деньги, русские читатели — любовь.

Макс Брод видел в землемере К. еврея. Прага догадалась, что землемер К. — молодой Ярослав Гашек.

Гестапо вырвалось на просторы Европы из романа «Процесс», КГБ — из его последней главы.

Прага — не периферии внимания Кафки, а внутри него.

Жизнь и приключения города Праги без Кафки немыслимы.

Карлов мост — бесстрастный свидетель новеллы «Приговор».

Запрос — ответ: свой — чужой.

Князь Тун — никому не известный наместник Праги во времена Франца Кафки.

Утилитаризм семейства Германа Кафки дал сыновью течь.

Прага — горд — аристократ, женившийся на демократической Влтаве.

Прага досталась Кафке в наследство. Им заслуженное.



Прага — мачеха Франца Кафки.

Прага — полное собрание приключений Франца Кафки.

В Праге затаилась аура Франца Кафки.
Кафка посмертно наводнил собой Прагу.

Прага — средневековый город благодаря не Майринку, а Францу Кафке.

Прага течет против течения Влтавы, как и Франц Кафка.

Кафка — еврейская позолота Праги.

Влтава, как Стикс, протекала сквозь Прагу Франца Кафки.

Прага все еще беременна Францем Кафкой.

Франтишек Кафка.

Алхимик и чернокнижник Франц Кафка.

Как вам нравится такой юридический порядок: «Приговор», «Процесс», «В исправительной колонии»?

Франц Кафка — и дракон, и рыцарь, и меч.

Применительно к Кафке банальность приобретает глубокий таинственный смысл.

От Кафки никогда не убудет.

Франц Кафка придал пражскому модерну реалистические рамки.

Уважение к слову — вот чем полны тексты Кафки.



Литературная милостыня Франца Кафки

Текст Кафки в руке грешника — уже индульгенция.

Странно темперированный клавир Франца Кафки.

Франц Кафка попал в учебник литературы, как лыжник — в лавину.


Прага — надгробие Франца Кафки.

* * *

Ничтожный, в сущности, поступок —
К бумаге приложить перо
И описать так жизнь, как будто
Её поставить на зеро.
Мы все причастны алфавиту
Природы, чувств и божьих трат.
А он шагал по пражским плитам
Почти как рыцарь, но без лат,
В пальто с десятилетним кроем
И в шляпе той, коей сносу нет
Под ратушным святым орлоем —
Свидетелем столетних бед.
Стонала Прага ветром с Влтавы —
Австрийский морок, чешский вкус.
Бряцают сталью лат рейтары,
Стихи под переплетом врут
Про жребий, брошенный к наперсткам,
Про славу храмов и дворцов...
Страна умеет не покорствовать
И отбиваться от истцов,
Как Швейк, — насмешкой и чудачеством,
Как Тихо Браге — картой звёзд...
И, позабыв привычки начисто,
Ступает он на Карлов мост
Как призрак в переплете Торы,
Как спутник всех литератур
И терминов, теперь которым
Не стать оковами культур.
Он Карлов мост снесет как Влтава
В дни наводненья своего,
И эта разрушенья слава
И созидания — итог
Ночей над мертвым палимпсестом
И дней над кодексом страны.
По площади по Староместской
Идут сыны и не сыны
Богемии в лучах заката
И Чехии в начале дня.
Ах, Злата Прага, Прага Злата —
Средневековая родня!
Так нежно музыка столетий
Стекает с черепичных крыш,
Что сладко жить в сиротской клети,
Где человек и наг и нищ,
Но смеет пробуждать собою
Библейских строчек немоту,
Как Кафка — исповедь пред боем,
Как Кафка: вечно — там и тут,
Всегда — на буквенной дороге,
Не запинаясь о слова.
Среди литературных оргий —
Под гильотиной голова.
Плывет Харон по Стиксу — Влтаве:
Челнок, весло и горький смысл.
Франц Кафка снес конюшни авгиевы
Ко всем чертям
Притоком в Стикс.

7.2.13