Макс Брод: поцелуй Иуды

Часть 5

Но я все еще прямым текстом не назвал Макса Брода Иудой. Уже хотя бы потому, что он взял на себя роль всех двенадцати апостолов Христа и весьма преуспел в этом. Вот только Иешуа Га-ноцри (Михаила Булгакова) повторил сказанное уже в лучшем мира Францем Кафкой о своем душепри-казчике: "…ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал".

Удивительны эти литературные переклички и совпадения. Михаил Булгаков не мог знать о ситуации Макс Брод - Франц Кафка, но угадал её почти дословно. И даже нельзя сказать, что эта случайность стереотипна, де-ло здесь совсем в другом. Я все еще никак не отделаюсь от мысли, что тек-сты Франца Кафки существовали изначально в энергетически-информационной вселенной, и сам он был рожден именно для их исповеда-ния людям. Но - и каждый может подумать именно так, если он не фанатик и не фантазера, - Кафка понимал и грандиозную невозможность выполнения этой задачи: адекватного переложения вселенского закона для человечества, хотя и делал такие попытки в свойственной ему стилистической манере. Ни-кто не был ему помощником и советчиком, никто дом с ним даже не догады-вался о возможности помимо религии и философии на фундаменте обычной, пошлой жизни строить Вавилонскую Башню к Единому. Менее всего спосо-бен был к этому Макс Брод, активный сионист и активный проводник после смерти Кафки сионистской интерпретации текстов друга. Известно высказы-вание о сионизме Кафки в письме к Грете Блох: "Я ВОСХИЩАЮСЬ СИО-НИЗМОМ И ИСПЫТЫВАЮ ОТВРАЩЕНИЕ К НЕМУ". Правда, это отно-сится к 1913 году - тогда они с Бродом даже поссорились из-за этого. Но Брод настаивает, что к концу жизни его друг изучал иврит и даже подумывал о переселении в Палестину. Но я не нашел нигде копии хотя бы одного листа с текстом на иврите самого Кафки, хотя Брод пишет, что этих листов он об-наружил в огромном количестве, едва ли не больше всего литературного на-следия. Естественно предположить, что у Брода просто не было физической возможности увезти их с собой в Палестину, но сионист Брод просто обязан был прихватить хотя бы кое-что для свидетельства о новом направлении ре-лигиозных и общественных интересов друга. Мне это кажется очень важным - старательное снижение Бродом идей Кафки. Хотя тут сказывалась и его по-верхностность, и его ограниченность рамочным интересом, и его желание выдать желаемое за действительное (простите за тавтологию!).

Мы угадываем не только толерантность Франца Кафки, но и его фак-тическое положение: на безрыбье и рак - рыба. Он к первому попавшемуся фонарному столбу - под ним было тускло-светло и мреяли потусторонние тени. При всем том Прага была битком набита литераторами всех мастей и направлений, и показательно, что из сего литературного поезда до конечной станции доехали лишь абсолютно противоположного склада ума и характера писателя - Ярослав Гашек и Франц Кафка, откровенный, почти пошлый сар-казм и потаенный, ожидающий слабой улыбки юмор.

Назад | В начало | Читать дальше