Валерий Белоножко
Я много работаю, исследуя и анализируя тексты Франца Кафки. Мои работы постоянно пополняются и публикуются на этом сайте.
Новые темы
- Ab ovo. Франц Кафка с самого начала
- Между небом и землей. Авторское послесловие
- Между небом и землей (10) Ракета и ракета
- Между небом и землей (9) Число зверя
- Между небом и землей (8)
- Между небом и землей (7)
- Между небом и землей (6)
- Между небом и землей (5)
- Между небом и землей (4)
- Между небом и землей (3)
- Между небом и землей (2)
- Между небом и землей (1)
- Перевал Дятлова: Между небом и землей
- Перевал Дятлова. Продолжение 14
- Перевал Дятлова. Продолжение 13
- Перевал Дятлова. Продолжение 12
- Перевал Дятлова. Продолжение 11
- Перевал Дятлова. Продолжение 10
- Перевал Дятлова. Продолжение 9
- Перевал Дятлова. Продолжение 8
- Перевал Дятлова. Продолжение 7
- Перевал Дятлова. Продолжение 6
- Пленник «Замка» Франца Кафки
- Перевал Дятлова. Продолжение 5
- Перевал Дятлова. Продолжение 4
- Перевал Дятлова. Продолжение 3
- Перевал Дятлова. Продолжение 2
- Перевал Дятлова. Продолжение 1
- Перевал Дятлова.
Двадцать первый век - Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 19
- «Процесс» Дмитрия Быкова
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 18
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 17
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 16
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 15
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 14
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 13
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 12
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 11
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 10
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 9
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 8
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть третья
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 7
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 6
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть вторая
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 5
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 4
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 3
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 2
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Продолжение 1
- Печать На Тайне Мертвой Горы. Часть первая
- Влтава Франца Кафки
Реклама
Отец Франца Кафки
Маленькая поэма
«Письмо отцу» — письмо ребёнка.
|
1. До свидания, Прага... Прощай, полногрудая Влтава... Мне себя не простить За беспечное злое житьё. Вот еще бы узнать мне, Что знал о соседе Варавва, Не к распятию будучи, А к истории пригвождён. Тихоходно века До меня вереницей шагали. Кровохлёбка — на раны, Терновый венец — на чело. В склянке — капли, как бусины, Вечной смертельной испарины. На Голгофе — не призрачно Трагическое гало Не судебных инстанций, Не права, не заблуждений, Человеческих масок (я вижу их рядом с собой). Знает Череп — гора Обременительность гения, Знает Йерусалим, Что в истории рядовой Затеряется всякое, Даже и самое важное. Человеческий опыт, Как длань попрошайки, нечист. Появиться на свет, Чтоб преставиться, - Стадия каждого, Но воскреснуть... Такого Не выдумал бы Нарцисс, В воды Стикса глядевший, Венок за венком примерявший, Знавший зыбкого зеркала Пьяное забытьё Признаюсь тебе, Влтава, Кто — мой заблудившийся пращур. Я хриплю в телефонную трубку: «Алло, дорогая!.. -Алё! — Отвечает мне эхо Насмешливое, коварное. Дискант ясен и чист, Как Кастальского зова труба. Так подковки сговариваются С плиткою тротуарной. Так со ступенек срывается Школьников Праги гурьба. 2. Запредельное детство. Простая семейная сага. Жить и жить бы, как все, Собирая для четок добро. Но у тихого омута Златнего города Прага Я один, как кутила, Поставил всю жизнь на зеро. В это трудно поверить, Но первые годы сжимали Сыромятною кожею Каждый недетский порыв. Засмеешься — И сразу в снегу возникает проталина. Только мне — не до смеха В уюте еврейской норы, Где отцовские деньги Копилку любимую ищут, Где у матери горб Живота — Обними-ка её. С детских лет мой отец Отбивался, как воин, от нищенства. С детских лет мне упреки Дарил он, как мумиё. Взрослый мир был неплох — Заведённый порядок суровый. Слово — не воробей: Только вылетит — крылья ожгут. И завёл я копилку Для потаённого слова, И придумал молчания кляп И спокойствия жгут. Можно мир поделить На две части чужую и нужную: В первой — слушать отца, Во второй же — не слышать его, И не видеть того, Как он чавкает громко за ужином, Разве только взглянуть, Как на псину — через забор. 3. Герман Кафка настойчив — Родины плывут, словно льдины, И сестра за сестрой Голос пробуют, в мир перейдя Из печального лона, Из бывшей Адамовой глины; Так берут на себя Чрезвычайный семейный подряд. Мне ютиться в углах И слоняться по отчему дому — Милосердно судьба Разрешила: гуляй не хочу, Только б не приближаться В столовой к отцовскому трону И не жаловаться Материнскому занятому плечу. Гувернантка, кухарка, служанка, нахрапистый дворник, В магазине — приказчики И в синагоге — горбун... Все со сцены сошли, Чтоб попасть в дневниковый письмовник, Как во сны — марабу. 4. Никогда, никогда Не ищите меня на кровати — Там, где я невидимкой Проскальзываю во сны, Где чудесные годы На бессонницы поистратил И ночные прогулки — На трогательности плюсны. Мы кружим по округе, Квартиры меняя как мысли. Староместская площадь — В центре круга и в центре земли. Йозефов перестраивается, Чтобы средневековьем не скиснуть И в полнокровную Влтаву Бросить свои костыли. Бойся, поэт, Недоверчивости читателя: Пусть он не думает, что Ты в связке одной — с суетой. В книгах не проживают Ни Рим, ни Египет, ни Аттика... Второе десятилетие Ношу я это пальто Так же, как мир — меня Второе злое столетие, Присматриваясь, Принюхиваясь, головой. Читатели, как и я, — тоже чьи-то дети, Пробирающиеся привидениями На наш каменный двор, Чтобы увидеть, как я Подрастаю пай-мальчиком В обязательном матросском костюмчике... Где ты, фотограф, ау! В дворцы, хижины, ранчо, Колумб на свиданье с Америкой, Любовью занят Катулл. Полные винного пойла, Мирно ютятся клошары, Как деревянные куклы, Под мостом Мирабо. Где режиссер Трюффо, Фильм «Четыреста ударов»? Спокойное обаяние отечественных гробов? 5. Отечественных? Позвольте! Есть ли они у евреев, Всю Европу познавших, Как и она — их. Славная и жестокая участь Подражателей Одиссея, Оттоптавших дороги На своих на двоих, Чтоб стать на постой в Богемии, Под императорской дланью, Под бедным миром, под спудом, Под черти еще чем. Они несли на себе, Как родинки, — Тору и знания Вопреки времени, и всему, И всем Нужные и довольные, Мужество в сердце таящие, Трепещущие в погромах, Кровники по векам. Еврейское будущее — Это всегда настоящее. Наши крохотные «Узи» Не хуже русских АК. Гордые Маккавеи, Мы распростились с гордыней. Злом на зло не ответить — Завещал Иисус. .Помню: был он евреем Чтоб там ни говорили, Как чехом был Ян Жижка И чехом был Ян Гус. На наших древних могилах Стоят гранитные плиты. Заметьте: они высятся, А не просто лежат. Мирные евреи — Мужественные гоплиты, Еще до адского пламени Познавшие земной ад. 6. Я с того берега Стикса Теперь отца понимаю: Он Был Моисеем И искал Ханаан. Мужественный Авель, Он не хотел быть Каином, В глубинах мощного сердца Строя маленький храм. Он был адептом истории, Приверженцем Агасфера, Куполом поднебесным Для упрекал его: «Отче, Где же твоя вера?» Он отвечал мне: «Сыне, Вера — это они: Два твоих мертвых брата, Три твоих малых сестрицы, Матерь твоя бедствовала Моею женой. Нас до сих пор не отторгла Чешская наша столица. Разве этого мало? Разве судьбины иной Ты пожелаешь свыше Нашей фамилии Кафка, Ты, удививший полмира, Чресел моих поток. Жестоковыйно сердце, Тяжеловесно молчание, Лучше язык отрезать, Чем рассказать о том, Как сжигала Европа Саму себя в крематориях: Попутно, Поочередно Каждую из сестёр...» -«Отче, она не думала, Что этот трагический опыт Войн и Холокостов Продолжается до сих пор. Ты — на Страшницкой ниве У равнодушной смерти С матерью и со мною Ждешь мёртвой воды. Я пред тобой виновен, Что живою водою, Как Иисус — пророкам, Не посмел омыть следы. Время твоё во имя Древней еврейской крови, Которой мы оба достойны, Хотя я это не знал. Древний еврейский торговец — Древний еврейский воин, Павший, и снова вставший, И вставший там, где упал. Прости за „Письмо“ мне, Отче. Прости мне мою гордыню. Я мало знаю, И в этом винил тебя...» 7. Не плачь, мой маленький мальчик, Не плачь, мой маленький Сыне. Сухие наши глазницы Достойны другого дождя. Но ты об этом не думал, Всецело занятый миром, Его проклятой судьбиной От сих обид и до сих. Я знаю, как дорого стоит Древневосточная мирра, И — твой чернильный орешек, И — твой карандашный графит. Ты был обижен — Что книги И мне были не нужны, Не думая, что тебе их Продиктовал я сам. Как бы друг другу, Сыне, Мы были друг другу ни чужды, Вкладываясь друг в друга, Мы дали работу весам Литературным, похоже, И это даже правильно, Что своим малым весом Ты перевесил меня. Да, мы сыграли трагедию Авеля И Каина, Но заметь: Это мы с тобою — Историческая родня. Что же до литературы, Которой себя считал ты, - Это моя секреция, Выстроившая тебя. Это её страницы Вычитывают по читалкам, И типографии мира В муках твоих породят. Разве не твой близкий, Разве не твой соавтор — Чешский еврей Кафка, Пусть — просто богемский И даже — просто простой еврей. Ты был не только Сыном, Ты был моим близким завтра, Маленький червь книжный, Маленький Маккавей. Тихий, спокойный, гордый Принадлежностью к миру, Где я творил материю Для духа для твоего. Одна, мой маленький малик, Для нас с тобою могила, А слава, (Она же — порфира) — Для тебя одного. И — ладно. И — пусть. Ты славы, Безусловно, достоин, А я буду близко — близко У дверей библиотек. На этаком расстоянии Какие меж нами войны? Только — спокойная спазма Сомкнутых насмерть век. В ночь на 1 июня 2013 |
|
© 2008-2024 Валерий Белоножко. Дневник о Франце Кафке
Копирование материалов возможно только с разрешения автора, с индексируемой гиперссылкой! Создание сайтов Yanda.Su |
|