ФРАНЦ КАФКА - НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ ВАЛЕРИЯ БЕЛОНОЖКО

Искушение в деревне - часть 2

Я ничего не сказал далее, устояв своей безответностью, посмотрел на ближний темный угол скамьи, подошел и уселся. Старики снова стали есть, из соседней комнаты вышла молодая девушка и поставила зажженную свечу на стол. Теперь видно еще меньше, чем раньше, все спряталось в темноте, только колыхалось крохотное пламя над чуть склоненными головами стариков. Прибежали несколько детей из сада, один упал навзничь и заплакал, остальные запыхались от бега и, рассыпавшись по комнате, остановились, старик сказал: "Дети, идите спать". Они тотчас собрались, только плачущий еще всхлипывал, малец рядом со мной дернул меня за пиджак, словно он имел в виду, что я тоже должен идти с ними, да ведь я и в самом деле хотел идти спать, итак, я встал и, взрослый среди детей, которые громко и хором произнесли "Доброй ночи", безмолвно пошел из комнаты. Дружелюбный малец держал меня за руку так, чтобы я легко чувствовал себя в темноте. Да и по стремянке мы передвигались очень быстро, поднялись наверх и оказались на земле. Через маленькое слуховое окошко виден совсем узкий месяц, удовольствием было подступить к люку, моя голова почти выступила из его проема, и повеял теплый и все-таки прохладный ветерок. На землю стеной уложена солома, там и для меня нашлось достаточное место для сна. Дети - это были два мальчика и три девочки - копошились со смехом, я улегся на солому в одежде, все-таки я был чужой и потому не должен выставлять никаких претензий. Приподнявшись на локтях, яс минутку посмотрел на детей, которые полураздетыми разыгрались в углу. Но потом я почувствовал себя столь усталым, что положил голову на свой рюкзак, разбросал руки, еще немного поблуждал взглядом по стропилам и заснул. В начале сна я еще подумал, что услышал выкрик паренька: "Внимание, он идет", отчего в моем уже исчезающем сознании зазвучал торопливый топоток детей, побежавших к своим местам. Спал я, разумеется, очень недолго, так что когда я пробудился, лунный свет через люк падал почти неизменно на те же места пола. Я не понял, отчего я пробудился, потому что сон был глубоким и без сновидений. Рядом с собой, почти над самым ухом я заметил маленького курчавого пса, такое отвратительное собачье отродье со сравнительно большой окруженной курчавыми волосами головой, в которую глаза и пасть были свободно всажены, как драгоценности, в какую-то безжизненную рогоподобную массу. Как мог придти в деревню такой пес из большого города? Что погнало его из ночной округи в дом? Почему он стоит над моим ухом? Я шикнул на него, прогоняя тем самым, может быть, он был игрушкой для детей и ко мне просто приблудился. Он испугался моего дуновения, но не убежал, а только повернулся кругом, представив искривленные ножки и показав свое особенно по сравнению с большой головой маленькое чахоточное тело. Так как он оставался спокойным, я снова хотел уснуть, но не был способен все время представлять перед своими закрытыми глазами покачивающуюся в воздухе собаку и раскрыл глаза. Это было невыносимо, я не мог выдержать зверя рядом с собой, я встал и взял его на руки, чтобы вынести наружу. Но столь инертный до сих пор зверь начал защищаться и попытался ухватить меня когтями. Итак, мне пришлось даже обезопасить его маленькие лапки, что, конечно, было очень легко, я в одну руку сумел зажать их се четыре. "Вот так, моя собачка", - обратился я к трясущейся головке с трепещущими кудрями и пошел с собакой в темноту, чтобы отыскать дверь. Только теперь до меня дошло, как спокойна была собачка, не лаяла и не скулила, я ощущал только, как кровь дико билась во всех его артериях. Через несколько шагов - внимание, на которое претендовала собака, сделало меня неосторожным - я к большой своей досаде натолкнулся на одного из спящих детей. Сейчас в мансарде было уже совсем темно, через маленький люк пробивалось уже совсем мало света. Ребенок вздрогнул, я постоял минутку тихо, не убирая носка ноги, лишь бы только перемещением еще больше не потревожить ребенка. Слишком поздно, внезапно я увидел поднимающихся вокруг меня, как по договоренности, как по команде, детей в своих белых рубашках, моей вины в этом не было, я разбудил только одного ребенка, да и это вовсе бело не побудкой, а лишь маленьким беспокойством, которое детский сон должен был легко перенести. Ну, теперь они проснулись. "Что вы хотите, дети, - спросил я, - продолжайте спать". -"Вы кое-что несете", - сказал один паренек и все пятеро обшарили меня. "Да", - сказал я,, я ничего не скрывал, если дети хотят вынести этого зверя, тем лучше. "Я хочу вынести эту собаку. Она не дает мне спать. Знаете ли, кому она принадлежит?" -"Госпоже Крустер", - насколько я по крайней мере, понял, послышалось из их сбивчивых, неясных, предназначенных не только для меня, но и друг для друга восклицаний. "Кто такая госпожа Крустер?" - спросил я, но не получил от взволнованных ребят никакого ответа. Один взял у меня из рук собаку, которая теперь совершенно успокоилась, и торопливо вышел, остальные - следом. Один я не хотел здесь оставаться, сонливость у меня теперь тоже прошла, правда, я помедлил мгновение, мне подумалось, что я слишком уж вмешиваюсь в дела этого дома, где никто не выказывал мне большого доверия, но, в конце концов, я все же побежал след за детьми. Я слышал прямо передо мной топот их ног, но в полной темноте и на не знакомом пути я часто спотыкался и даже один раз болезненно стукнулся головой о стену. Мы опять оказались в комнате, той самой, где я вначале встретил стариков, здесь пусто, через все еще открытую дверь виден сад в лунном свете. "Выходи, - сказал я самому себе, - ночь теплая и светлая, можно шагать или переночевать под открытым небом. Все-таки бессмысленно так бегать за детьми. Но я побежал дальше, ведь у меня наверху на земле шляпа, палка и рюкзак А как дети бежали! Освещенную лунным светом комнату, насколько отчетливо я видел, в развевающихся рубашках они в два прыжка пролетали комнату. Мне пришло на ум, что мне пришлось отблагодарить за недостаток гостеприимства в этом доме, где я вспугнул детей, устроив круговую пробежку по дому, сам вместо того, чтобы спать, поднял шум в доме (шаги босых детей были едва слышны рядом с моими тяжелыми сапогами) и не один раз думал, что обязан еще представить себя виновником всего этого. Внезапно вспыхнул свет. В открывшейся перед нами комнате с широко распахнутыми окнами за столом сидела нежная женщина и писала при свете красивого большого светильника. "Дети!" - воскликнула она удивленно, меня, оставшегося в тени двери, она еще не видела. Дети поставили собаку на стол, они, наверное, очень любили женщину, все время старались встретиться глазами с её взглядом, одна девочка схватила и погладила её руку, та едва ли обратила на это внимание. Собака, стоявшая перед ней на листе почтовой бумаги, на котором та как раз писала, тянулась к ней маленьким дрожащим язычком, который отчетливо был виден рядом с абажуром. Дети выпрашивали возможность остаться здесь и лестью выманивали согласие. Женщина была в нерешительности, поднялась, вытянула руки, указывая одной на кровать другой - на твердый пол. Дети не пожелали возможности выбора и улеглись для пробы на пол, туда, где как раз стояли, несколько мгновений было тихо. Женщина, сложив руки на лоно, ласково смотрела на детей внизу. То один, то другой ребенок поднимал голову, однако, увидев, что другие лежат, укладывался снова.

Назад | В начало

---