Франц Кафка. Биография

Пятая глава - Годы помолвки. Часть 2

В следующем (1914) году наступает кризис в его отношениях с Фелицией. Она не хочет ничего о нем знать. Пятого апреля он записывает: «Если бы можно было поселиться в Берлине, стать самостоятельным, изо дня в день жить, пусть голодая, но давая выход всей своей энергии, вместо того чтобы здесь экономить её или еще того лучше обращать в ничто! Хотя бы Фелиция пожелала мне помочь!» он хочет жить в Берлине, стать журналистом и вольным литератором. — В конце мая или в начале июня в Берлине состоялась помолвка. В Праге снята квартира.

Уже в конце июля, тоже в Берлине, состоялось расторжение помолвки, прошедшей под неблагоприятном для неё знаком («Был связан, словно преступник и тд.»). «Судилище в отеле», записывает он. Это была, как он мне рассказывал, привокзальная гостиница «Асканийский двор». Среди присутствующих при решительном объяснении, кроме Фелиции, также была её подруга. Затем сцена с участием родителей.

23.7.1914. «Судилище в отеле. Поездка на извозчике. Лицо  Ф. Она ехала, закинув рцуки за голову, зевая. Неожиданно спохватилась и высказала неплохую придумку, длинное рассуждение, враждебность. Обратный путь с фройляйн Бл. Комната в отеле, вобравшая в себя жару от высящейся напротив стены. Даже от вогнутой боковой стены с низеньким окошком исходил зной. Вдобавок послеполуденное солнце. Юркий лакей похоже, из польских евреев. Шум со двора, словно из механического цеха. Неприятные запахи. Клопы. С трудом решился их передавиь. Горничная удивилась: клопов нигде нет, похоже отыскался один гость из коридора.
У родителей. Всхлипывания матери. Я разразился лекцией. Отец правильно понял все доводы. Приехал специально из-за меня из Мальмё, ночная поездка, сидит без пиджака. Они признали мою правоту, не позволив ни одного или почти одного возражения. Нечто дьявольское при всей невиновности. Мнимая вина фр. Бл.
Вечером один на стуле под липами. Боли в сердце. Грустный контролер. Останавливается перед людьми, вертит в руках афишку и удаляется только после оплаты. Несмотря на кажущуюся неповоротливость, исполняет свои обязанности очень уверенно; нельзя же порхать при подобной неостановимой работе, ведь он обязан взять на заметку каждого человека. Взгляд на таких людей всегда наводит на размышления: как пришел он к этой службе, каков его заработок, где он находится по утрам, что ожидает его в старости, где живет, в каком уголке потягивается перед сном, даже способен ли я на это, если бы был вынужден? Все из-за колик в животе. Ужасная, трудная, выстраданная ночь. И все же почти никаких воспоминаний о ней.
В ресторане «Бельведер», на мосту Штральауэра с Е. Она еще надеется на благополучный исход или действовала в этом направлении. Пили вино. Слезы в её глазах. Отплыли на пароходике на Грюнау, на Швертау. Много детей. Музыка. Е. Утешает меня. Умоляя не грустить, словно я грустен из-за себя и потому безутешен. Подарила мне «Готическую комнату». Много рассказывала (о чем не помню). Особенно, как она одержала верх на службе над одной язвительной сослуживицей-блондинкой. Она охотно бы покинула Берлин. Имей она собственное дело. она любит покой. Когда она была в Зебнице, часто просыпала по воскресеньям. Мрогла бы что-нибудь и повеселее. На другом берегу морской вокзал. Там брат уже снял комнату.
Почему родители и тетка так махали мне вслед? Почему  Ф. Сидела в отеле и не трогалась с места, хотя все уже было ясно? Почему она мне телеграфировала: «Ожидаю тебя, но во вторник должна уехать по делам». Ожидает инициативы от меня. Ничего не было бы естественнее. Ни о чем (прервано доктором Вайсом, подошедшим к окну...«). Запись обрывается. Я думаю, что не ошибаюсь, когда ищу истоки двух больших новых произведений в том страшном потрясении вскоре после расторжения помолвки, которое он вновь и вновь считал вопросом своей совести. В сентябре он прочитал мне первую главу романа «Процесс» и в ноябре «В исправительной колонии». Документы писательского самобичевания, воображаемого процесса наказания. Что сделал К., герой романа «Процесс», не сказано. По гражданским меркам он, пожалуй, не виновен. Так что осталось «не говорить ничего или сказать по его поводу не много». Тем не менее он сродни «дьяволу при всей невинности». В некотором смысле он не удовлетворял законы соответствующей жизни. Он привлечен к ответственности таинственным судом и в конце концов подвержен казни. «Накануне тридцать первого года рождения», значится в заключительной главе. Фактически Кафке, когда он начал роман, тридцать один год исполнился. В книге неоднократно внезапно появляется девушка, фройляйн Бюстнер, в рукописи Кафка чаще всего эту означенную фигуру сокращает до фр. Б. или Ф. Б., и тут связь, по-видимому, совершенно ясна. В конце К. еще сопротивляется страже. «Тут на маленькой лестнице, которая вела на площадь с улочки, лежавшей внизу, перед ними возникла фройляйн Бюстнер. Не слишком достоверно, бала ли это она; правда, сходство было большое. Но К. не волновало, была ли это именно фройляйн Бюстнер, он только сейчас осознавал бесполезность своего сопротивления». -Фактически не важно, была ли это фройляйн Бюстнер или только на неё похожая. Ведь полностью не удавшаяся попытка брака, как следует еще показать, была включена в схему жизни Кафки и не имела индивидуальной зависимости, не была связана с личностью невесты, или, скорее всего, была схемой, которая, как показали последние годы жизни, могла развалиться из-за особенностей, присущих определенной женской натуре.

Во время поездки на датское побережье Балтийского моря (Мариенлист), совершенным с очень почитаемым им писателем Эрнстом Вайсом (Эрнст Вайс в качестве посредника оказался сопричастен определенным образом к событиям в Белине), Кафка написал знаменательное письмо к родителям. Знаменательное уже потому, что оно свидетельствует о периоде, когда Кафка считал возможным сделать литературный труд своей профессией. В письме, среди прочего, значится:

«Но поскольку я не готов к Берлину, то я думаю, что вся эта история мне воспрепятствовала, к вашему и моему благополучию, (так как это по существу одно и то же), жить дальше так, как прежде. Видите, большого горя я вам, по-видимому, еще не причинил; должно быть, расторжение помолвки событие, которого я издалека должным образом не могу расценить. А радовал вас по-настоящему я все время меньше и меньше и, мне думается, по той только причине, что и самого себя не могу долго радовать. Почему это так, именно Ты, отец, хотя Ты не сумел признать подлинного моего желания, поймешь легче всего. Ты неоднократно рассказывал, как худо Тебе приходилось при первых шагах службы. Ты не считаешь, что это хороший способ воспитания самоуважения и удовлетворенности? Ты не думаешь, впрочем, что тем самым Ты без обиняков высказал, что мне неплохо бы пройти через это? Я до сих пор взрослел несамостоятельно и с помощью чрезмерных удовольствий. Ты не думаешь, что были не слишком-то благоприятны для моей натуры даже такие благосклонность и любовь со стороны тех, кто об этом заботился? Конечно, есть люди, не сомневающиеся в своей самодостаточности, но к ним не отношусь. Правда, есть люди, не теряющие нигде своей зависимости, и перепроверять, не принадлежу ли я к таковым. Мне не кажется слишком жалкой попыткой. Даже отговорки что уже слишком поздно для такой попытки, не существует. Я моложе, чем кажется. единственное положительное влияние несамостоятельности в том, что она сохраняет молодость. Конечно, только при условии, что она прекращается.

А в канцелярии я исправления положения достичь не смогу никогда. В Праге вообще не достигну. Здесь все располагает к тому, чтобы меня, человека, от которого требуют главного несамостоятельности, сохранить все в этом состоянии. Все мне представляется вот в каком ключе. Канцелярия мне весьма надоела и часто невыносима, но в сущности не причиняет трудности. Таким способом я зарабатываю более, чем необходимо. Для чего? Для кого? В дальнейшем я дорасту до заработка заведующего. С какой целью? Если эта работа не соответствует моей натуре и ни в коем случае не принесет мне, помимо заработка, независимости? Почему я не могу от неё избавиться? Я ничем не рискую и все выиграю, если уволюсь и покину Прагу. Я ничем не рискую, потому что моя жизнь в Праге не ведет ни к чему хорошему. Вы часто в шутку сравнивали меня с дядей Р. Но если я останусь в Праге, в дальнейшем мой путь и вовсе не свернет с его колеи. Предположим, у меня будет больше денег, больше интереса и меньше веры, чем у него4 соответственно этому я останусь неудовлетворенным, едва ли это составит слишком большую с ним разницу. — Вне Праги я могу выиграть все, как говорится, смогу стать настоящим самостоятельным человеком, использующим все свои способности, и в качестве выигрыша получу от более интересной и действенной работы чувство полноты подлинной жизни и непрестанного удовлетворения. Такой человек станет а это не самый маленький выигрыш и к вам относиться гораздо лучше. Вы будете иметь сына, отдельные поступки которого, по-видимому, не одобрите, но которым вы в основном останетесь довольны, так как вам придется сказать: „Он сделал, что смог“. Этого чувства, вполне обоснованно, у вас сейчас нет.

Осуществление моих планов я представляю себе так: у меня есть пять тысяч крон. Они дадут мне возможность прожить где-нибудь в Германии в Берлине или Мюнхене два года, если придется, без регулярного жалованья. Эти два года предоставят мне возможность заняться литературой и выявить в себе то, чего я не смог добиться в Праге с подобающей ясностью, полнотой и цельностью в состоянии меж внутренней вялостью и внешними помехами. Литературные труды дадут мне возможность после этих двух лет заслужить самому себе право на бытие, пусть и скромное. Однако, и скромное, оно станет не сравнимым с той жизнью, которую я теперь веду в Праге и которая ожидает меня в будущем. Вы возразите, что я заблуждаюсь в своих способностях и из-за своего творческого дара подточу возможность заработка. Верно, не исключено и это. Против говорит лишь то, что мне тридцать один год и в таком возрасте подобные заблуждения в расчет приниматься не могут, а кроме того, любой расчет был бы невозможен; далее: против говорит то, что кое-что, пусть не многое, уже написанное мной, нашло до некоторой степени признание; да, наконец, возражение снимается благодаря тому, что я не совсем безнадежен и достаточно непритязателен и потому, даже если надежде не предстоит осуществиться. Найду другую возможность заработка и во всяком случае к вам за помощью не обращусь, так как это, конечно, воздействовало бы на меня, как и на вас, еще гораздо хуже, чем теперешняя жизнь в Праге, да это было бы совершенно невыносимо.

После всего этого мое положение кажется мне осознанным достаточно ясно. И я жду, что бы вы к этому еще добавили. Потому что даже если я убежден, что это единственный путь и что мне, если упущу осуществление этого плана, упущу нечто решающее, то есть, естественно, очень важно узнать, что вы скажете по этому поводу.

С сердечным поцелуем. Ваш Франц„.

Все же этому письмо не дано найти завершения. Вспыхнула большпя война. — Наступило время, сравнительно с которым все, что мы прежде испытывали, все равно что вернуться в игрушечную, в радужном сиянии, страну детских сказок.

Наперекор всем волнениям, Франц в то время работал над тремя произведениями (“Процесс», «В исправительной колонии», «Железная дорога в России»). В октябре он взял недельный отпуск, «чтобы погнать роман вперед». Продолжил отпуск еще не неделю. «Четырнадцать дней, частично хорошая работа, совершенное понимание положения». — Пришло письмо от подруги Фелиции, которая пыталась посредничать. Переписка с Фелицией прервалась только на два месяца, хотя в это время имел место обмен письмами с сестрой Фелиции. По поводу ответа подруге, который он переписал для себя и в котором значилось: «Я не хочу перечислять, с чем Ваше письмо пересекается». Он записал: «Самоубийство, письмо Максу со множеством поручений». И несколько позднее: «Немного полистал Дневник. Получил подобие представления о формировании подобной жизни».

Назад | В начало | Читать дальше

---