АМЕРИКА

На углу улицы Карл увидел афишу с надписью: «Сегодня с шести утра и до полуночи на ипподроме в Клейтоне производится набор труппы для Оклахомского театра! Большой оклахомский театр зовет вас! Только сегодня, только один раз! Кто думает о своем будущем — наш человек! Приглашаются все! Кто хочет стать артистом — спеши записаться! В нашем театре всем найдется дело — каждому на своем месте! Решайтесь — мы уже сейчас поздравляем вас с удачным выбором! Но поторопитесь — оформиться надо до полуночи! Ровно в двенадцать прием будет закончен, раз и навсегда! Горе тому, кто нам не верит! Вперед, в Клейтон!»

Народу перед афишей стояло много, но было видно, что соблазняет она мало кого. Афиш было огромное количество, афишам никто не верил. А эта была еще неправдоподобней, чем обычные объявления. Вдобавок у нее был серьезный изъян — она ни словечка не говорила об оплате. Если бы сумма была мало-мальски приличная, она бы, конечно, стояла в афише — ведь самое заманчивое не забывают, В артисты никто не рвался, но каждый, естественно, хотел получать за работу деньги.

Однако для Карла в этом объявлении таился большой соблазн. «Приглашаются все!» — гласило оно. Все, а значит, и Карл тоже. Было забыто все, чем он занимался до сих пор, и никто не посмеет упрекнуть его за это. Он вправе устроиться на работу, за которую не придется краснеть, более того, на которую приглашают публично! И к тому же опять-таки публично обещают, что примут и его. Он не требовал ничего другого, он только стремился начать солидную карьеру, и здесь, похоже, ему представился такой случай. Пусть велеречивые заверения на афише окажутся ложью, пусть Большой оклахомский театр окажется маленьким бродячим цирком — там берут людей на работу, и этого достаточно. Карл не стал перечитывать афишу, отыскал только фразу: «Приглашаются все!» Путь был утомительный, три часа, не меньше, и, скорее всего, явится он как раз, чтобы узнать, что все вакантные места уже заняты. Конечно, судя по рекламе, людей принимали в неограниченном количестве, но объявления о найме всегда составляются в подобном стиле. Карл понимал, что должен либо отказаться от этой возможности, либо ехать. Он пересчитал свои деньги; если б не эта поездка, их хватило бы на восемь дней; он побренчал мелочью. Какой-то человек, наблюдавший за ним, хлопнул его по плечу и сказал:
— Желаю удачи в Клейтоне.

Карл молча кивнул, продолжая свои подсчеты. Но вскоре он решился, выделил деньги на поездку и побежал к метро. Когда он вышел в Клейтоне, то сразу же услыхал звуки фанфар. Ужасная какофония, трубы вопили несогласно, вразнобой, кто во что горазд. Но Карла это не тревожило, напротив, убедило в том, что Оклахомский театр — заведение солидное. Когда же он вышел из станционного здания, его взору открылась картина, превзошедшая все его ожидания, и он просто не мог взять в толк, как это фирма ид? т на такие расходы лишь для набора труппы. У входа на ипподром был сооружен низкий длинный помост, на котором сотни красоток, наряженных ангелами, в белых балахонах, с большими крыльями за спиной, трубили в сверкающие золотом трубы. И стояли они не прямо на помосте, у каждой был свой пьедестал, которого не было видно, потому что его полностью закрывало длинное развевающееся ангельское одеяние. А так как пьедесталы были очень высоки, вероятно до двух метров, фигуры женщин выглядели колоссальными, только их маленькие головки несколько портили это впечатление, да и распущенные волосы, свешиваясь между крыльями и по бокам, казались слишком короткими и едва ли не смешными. Чтобы избежать однообразия, пьедесталы сделали разными по размеру: одни женщины казались совсем обычного роста, а другие, тут же рядом, были вознесены на такую высоту, что, глядя на них, страшно становилось — вдруг ветром сдует. И все эти женщины дули в трубы.

Зрителей было немного. Десяток парней, невысоких по сравнению с этими огромными фигурами, расхаживали взад-вперед перед помостом, то и дело поглядывая вверх. Они показывали друг другу на женщин, но, кажется, вовсе не собирались входить и записываться в труппу. Из людей постарше обнаружился один-единственный мужчина, он стоял чуть поодаль и привел с собой жену и ребенка в коляске. Женщина одной рукой держалась за ручку коляски, другой — за плечо мужа. Они хотя и любовались зрелищем, однако были все же заметно разочарованы. Вероятно, они тоже рассчитывали получить работу, но эта трубная какофония сбила их с толку. Карл был в таком же положении. Он приблизился к мужчине, еще немного послушал фанфары и спросил:
— Это здесь принимают в Оклахомский театр?
— Я тоже так думал, — сказал мужчина, — но мы ждем здесь уже целый час и ничего не слышали, кроме этих труб. Нигде не видно ни рекламы, ни глашатая, никого, кто может дать хоть какие-нибудь справки.
— Наверно, — сказал Карл, — ждут, когда соберется побольше народу. Ведь людей действительно очень мало.
— Возможно, — буркнул мужчина, и они опять замолчали. Да и в реве фанфар трудно было разбирать слова. Но затем женщина шепнула что-то своему мужу, он кивнул, и она тут же крикнула Карлу:
— Вы не могли бы сходить на ипподром и спросить, где тут принимают на работу?
— Могу, — сказал Карл, — но в таком случае мне придется идти через помост, между ангелами.
— Это так трудно? — спросила женщина.

Ей казалось, что Карлу это сделать легко, а посылать своего мужа она не хотела.
— Ладно, — сказал Карл, — схожу.
— Вы очень любезны. — Женщина следом за мужем пожала Карлу руку.

Парни сбежались в кучку, чтобы посмотреть, как Карл поднимается на помост. Ангелы словно бы затрубили громче, приветствуя первого претендента. Те же, мимо которых проходил Карл, отнимали мундштуки от губ и даже оборачивались, следя за продвижением Карла. На противоположном конце помоста Карл увидел беспокойно прохаживающегося взад-вперед человека, который, по-видимому, только и ждал, чтобы снабдить кого-нибудь любого рода сведениями. Карл хотел было подойти к нему, как вдруг услышал, что кто-то зовет его по имени.
— Карл! — кричал ангел.

Карл поднял голову и рассмеялся от радостной неожиданности. Это была Фанни.
— Фанни! — воскликнул он, приветственно взмахнув рукой.
— Иди же сюда! — крикнула Фанни. — Ты ведь не пройдешь мимо! — И она распахнула балахон так, что стали видны постамент и узкая лестничка, ведущая наверх.
— А можно ли подняться? — спросил Карл.
— Кто запретит нам пожать друг другу руки! — крикнула Фанни и сердито огляделась, не идет ли сюда этакий запретитель. А Карл уже взбирался вверх по лестничке.
— Не спеши! — предупредила Фанни. — Постамент опрокинется вместе с нами обоими. — Но ничего не случилось, Карл благополучно одолел последнюю ступеньку. — Только взгляни, — сказала Фанни, когда они поздоровались, — только взгляни, что за работу я получила.
— Замечательно, — ответил Карл и огляделся. Все женщины поблизости уже обратили внимание на Карла и захихикали. — Ты чуть не самая высокая, — сказал Карл и вытянул руку, чтобы прикинуть высоту других.
— Я тебя сразу заметила, — сказала Фанни, — как только ты вышел из станции, но, увы, я здесь в последнем ряду, меня не видно, и крикнуть я тоже не могла. Правда, я затрубила погромче, но ты меня не увидел.
— Вы все плохо играете, — заметил Карл, — дай-ка я попробую.
— Пожалуйста, — сказала Фанни и протянула ему трубу, — только не расстрой оркестра, иначе меня уволят.

Карл начал трубить; он думал, что у них обыкновенные плохонькие трубы, предназначенные лишь для шумовых эффектов, но оказалось, что эти инструменты способны вывести почти любые рулады. Если они такого качества, то здесь над ними просто издеваются. Не обращая внимания на окрестный шум. Карл громко затрубил мелодию, слышанную когда-то в одном кабачке. Он радовался, что встретил старую знакомую, что не в пример другим ему дозволено сыграть здесь на трубе и что вскоре он, наверно, получит хорошее место. Многие ангелы перестали трубить и прислушались; когда он внезапно оборвал мелодию, гремела едва ли половина инструментов, и только мало-помалу они зашумели с прежней силой.
— Да ты артист, — сказала Фанни, когда Карл вернул ей трубу. — Поступай к нам трубачом.
— Мужчин тоже берут? — удивился Карл.
— Да, — сказал Фанни, — мы играем два часа. Потом нас сменяют мужчины, переодетые чертями. Половина трубит, половина барабанит. Здорово, и вообще весь антураж тут ого-го. Мы-то вон как разряжены! Одни крылья чего стоят! — Она оглядела себя.
— Ты полагаешь, — спросил Карл, — я тоже смогу получить место?
— Непременно, — ответила Фанни, — это же крупнейший театр в мире. Какая удача, мы снова будем вместе! Впрочем, все зависит от того, какую работу ты получишь. Ведь вполне возможно, что, даже работая здесь, мы все-таки видеться не сумеем.
— Неужели театр и впрямь так велик? — спросил Карл.
— Крупнейший в мире, — еще раз сказала Фанни. — Правда, сама я его еще не видела, но кое-кто из девушек — мои коллеги, побывавшие в Оклахоме, говорят, что ему просто конца-краю нет.
— А записывается мало кто, — заметил Карл, показывая вниз на парней и маленькое семейство.
— Верно. Но учти, мы набираем людей во всех городах, наша вербовочная группа постоянно разъезжает, и таких групп еще много.
— Разве театр еще не открыт? — спросил Карл.
— Конечно, открыт, — ответила Фанни, — театр старый, но он постоянно расширяется.
— Меня удивляет, — сказал Карл, — что люди совсем не рвутся к вам.
— Да, странно, — согласилась Фанни.
— Может быть, это обилие ангелов и чертей скорее отпугивает, чем привлекает?
— Кто ж его знает, — отозвалась Фанни, — и это не исключено. Скажи нашему шефу, может, это ему пригодится.
— Где он?
— На ипподроме, на судейской трибуне, — сказала Фанни.
— И это меня удивляет, — сказал Карл, — почему набор людей организован на, ипподроме?
— Ну, — сказала Фанни, — мы везде тщательно готовимся к самому большому наплыву. А на ипподроме как раз просторно. И во всех киосках, где обыкновенно заключаются пари, оборудованы приемные пункты. Их, говорят, штук двести.
— Однако! — воскликнул Карл. — Неужели у Оклахомского театра такие большие доходы, что он может содержать подобные вербовочные отряды?
— Разве это наша забота? — ответила Фанни. — Теперь ступай, Карл, пока не опоздал, а мне опять нужно трубить. Постарайся в любом случае получить место в этой труппе и не забудь сразу же сообщить мне об этом. А то я ведь от тревоги измучаюсь.

Она сжала ему руку, призвала к осторожности при спуске, вновь поднесла трубу к губам, но не заиграла, пока не увидела Карла внизу целым и невредимым. Карл снова накрыл лестничку ангельским облачением, как было раньше, Фанни поблагодарила его кивком, и Карл, так и этак размышляя об услышанном, направился к мужчине, который уже высмотрел его наверху возле Фанни и теперь поджидал неподалеку от постамента.
— Хотите поступить к нам? — спросил мужчина. — Я заведую кадрами в этой труппе и горячо вас приветствую. — Как бы из вежливости он стоял, слегка склонившись вперед, все время пританцовывал на месте и поигрывал часовой цепочкой.
— Благодарю, — сказал Карл, — я прочитал объявление вашей фирмы, вот и пришел записаться.
— Вы совершенно правильно поступили, — одобрил мужчина. — К сожалению, не каждый столь благоразумен, как вы.

Карл хотел было сказать, что зазывная реклама не действует, причем как раз в силу своей грандиозности. Но промолчал, ведь этот человек был вовсе не руководитель труппы, а кроме того, пристало ли ему, еще не принятому на работу, соваться со своими предложениями. Поэтому он лишь заметил:
— За помостом ждет еще один желающий поступить к вам, он-то и послал меня вперед. Вы позволите привести его?
— Конечно, чем больше придет людей, тем лучше.
— У него с собой жена и младенец в коляске. Им тоже прийти?
— Конечно, — ответил человек, словно бы усмехнувшись сомнениям Карла. — У нас всем дело найдется.
— Я тотчас вернусь, — сказал Карл и побежал к краю помоста. Жестом он подозвал супружескую пару и крикнул, что всем можно подойти. Он помог поднять на помост коляску, и они зашагали вместе.

Парни, увидев это, посовещались, а затем нерешительно, руки в брюки, тоже поднялись на помост и в конце концов последовали за Карлом и семейством. Из станции подземки вышли новые пассажиры и, увидев помост с ангелами, в изумлении всплеснули руками. Ну, кажется, теперь претендентов на работу станет побольше. Карл порадовался, что приехал рано, чуть ли не самым первым; супружеская пара оробела и все допытывалась, велики ли требования к поступающим. Карл сказал, что пока толком не знает, но у него в самом деле создалось впечатление, что принимают всех подряд. Он считает, что волноваться не стоит. Заведующий кадрами уже шел им навстречу, чрезвычайно довольный, что претендентов так много, потирал руки, легким поклоном приветствовал каждого в отдельности и выстроил всех в одну шеренгу. Карл стоял первым, за ним — супружеская пара и лишь затем — остальные. Когда они построились — парни сначала беспорядочно толкались, и прошло несколько секунд, прежде чем установился порядок, — трубы смолкли, и заведующий сказал: